22 
Мэгги не собиралась улыбаться, но невольно ее губы дрогнули. Она и не заметила, как Джей убрал лохань и она очутилась в креслекачалке, грея руки о кружку с кофе.
Она подождала, пока Джей нальет себе кофе и усядется за кухонный стол; потом с расстановкой проговорила:
— Джей, спасибо, что вы оказались рядом… Но только за это.
Он ответил не сразу.
— Возможно, вам ничего и не грозило. Тот, кто смотрит, не всегда распускает руки.
Порой и распускает. Тщательно подавляемые воспоминания вырвались из-под контроля, и Мэгги пришлось вцепиться зубами в ободок кружки, чтобы они не застучали.
— Как вы думаете, кто этот парень?
— Есть на ферме один человек, — поколебавшись, ответила Мэгги, — от которого порой нелегко отделаться. Накануне он принес в дом продукты. Но я и предположить не могла…
— Нет, конечно, — оборвал ее Джей. — Куда как проще было предположить, что я всегда готов рискнуть здоровьем и жизнью и съехать со второго этажа по водосточной трубе, чтобы поглазеть на вас — и скоренько назад. Ведь ваш жилец — прожженный распутник.
В его тоне слышалась неподдельная горечь, и Мэгги бросила на него недоуменный взгляд.
— Простите меня, — начала она, но он перебил ее:
— Давайте кое о чем условимся. Мне глубоко плевать, верите вы мне или нет, но Дебби Бэрроуз я не насиловал. Я вообще до нее не дотрагивался. И вас я тоже трогать не собираюсь, мисс Карлайл. И если вы чего-нибудь от меня захотите, вам придется хорошенько попросить. Возможно, даже встать на колени и умолять меня.
Мэгги стукнула кружкой о стол.
— Вы сошли с ума, — хрипло выдавила она.
Он покачал головой.
— Отнюдь. Будьте же наконец честны, Мэгги, перед собой и передо мной. С первой минуты нашей встречи между нами что-то происходит, и вам это известно.
— По-моему, вы путаете реальную жизнь с одним из ваших сценариев, — сказала Мэгги, пытаясь унять дрожь в голосе. — Наши пути случайно пересеклись, вот и все. Как только дороги будут расчищены, мы разъедемся в разные стороны. Скорее бы!
— Кто знает, когда настанет сей счастливый миг? — протянул Джей. — В моем представлении, расчистка дороги в этой глухомани значится где-то внизу списка дел государственной важности.
Мэгги гордо вскинула голову.
— Мистер Грайс знает, что я хочу выбраться отсюда. Он не оставит меня в этой западне.
— Значит, теперь ваша башенка из слоновой кости стала западней? Интересно. И каково же будет ваше следующее убежище?
— У меня своя жизнь в Лондоне, — с достоинством отвечала Мэгги. — И друг, я вам уже говорила.
— Ах да, тот парень, у которого болезная мамаша! — Джей усмехнулся. — Да он, пожалуй, и думать о вас забыл. Что, не так? И не надейтесь, что он станет вам опорой. И то, что вы назвали его «другом», чертовски много о нем говорит. Вам не друг нужен, Мэгги. Вам нужен мужчина.
— Как вы смеете? Вы ничего не знаете о Робине…
— Я знаю, что он начал использовать свою мать в качестве прикрытия — не важно, сознательно или бессознательно. А она ему в этом потакает, — напрямик сказал Джей.
— Неправда…
— Тогда почему вы здесь, со мной, а не на Маврикии, с ним?
— Естественно, я была расстроена, что поездка сорвалась, — холодно ответила Мэгги. — Мне хотелось уехать и несколько дней побыть в одиночестве — решить кое-что для себя.
— Мне тоже. Только судьба распорядилась иначе, и моя, и ваша, — насмешливо сказал Джей. — А теперь допивайте кофе и расскажите, что у нас на обед. Я приготовлю.
— Берите, что хотите. Я не голодна. — Мэгги спрятала дрожащие руки в складках халата.
— Вы неискренни и к тому же упрямы. — Джей грустно покачал головой. — А я-то всегда полагал, что невзгоды выявляют в людях лучшие качества.
— Оставьте меня в покое, — обрушилась на него Мэгги. — Я пережила худший день в моей жизни. У меня не получился отпуск, сломалась машина, да еще какой-то развратник подсматривал за мной… — Она подавила сердитый плач. — А вы только и можете, что трепать мне нервы.
— Что ж, вы только это и позволяете мне делать, — ровно ответил Джей. Он заметил на разделочной доске пирог и приподнял его. — Разогреть или съедите холодным?
— Я вам уже сказала. Я ничего не хочу.
— Жаль, — любезно произнес Джей. — Один раз я уже не дал вам закатить истерику, и голодать тоже не позволю. Вы будете есть, даже если мне придется собственноручно запихивать вам в рот каждый кусок. Надеюсь, я выразился ясно.
22 
