22 
— Сюрприз, — мурлыкнула я. — Я это сделала.
Я отбросила простыню и вскочила с кровати. Мое тело чувствовало себя хорошо. Оно было более гладким, более сильным, чем в тот последний раз, что я помнила. Я потянулась и посмотрела вниз, потом моргнула, наслаждаясь видом.
Исчезли мягкость и округлость, за исключением груди и зада. Мои икры, бедра, руки, живот — все было слеплено из гладких сильных мускулов. Я напрягла бицепс. Он у меня появился. Длинные ногти впились в ладони. Я посмотрела на них. На Самайн я коротко их остригла.
Сколько же времени я занималась сексом с Иерихоном Бэрронсом? Сколько понадобилось времени, чтобы привести мое тело в такую — Дикая Мак была явно довольна, — куда более полезную новую форму? Чем мы занимались? Регулярной сексуальной гимнастикой?
Я отбросила эту мысль. У меня было слишком много довольно свежих воспоминаний, от которых поднималась волна противоречивых эмоций.
Например: спасибо, что спас меня, Бэрронс, — мне жаль, что придется тебя убить за то, что ты со мной делал, и за то, что ты видел меня такой.
Я занималась сексом с Иерихоном Бэрронсом.
Не просто сексом. Невероятно диким, совершенно разнузданным сексом.
Я делала с ним все, что только может делать женщина с мужчиной. Я поклонялась каждому дюйму его тела. И он мне это позволял.
О, не только позволял — с энтузиазмом в этом участвовал. Он подстрекал меня. Он погрузился в животное безумие вместе со мной, синхронно двигаясь в той темной, полной неистового секса пещере, в которой я обитала.
Я повернулась и посмотрела на огромную кровать с шелковыми простынями. Именно таким я представляла ложе, на котором спит Бэрронс. Украшенное в стиле «короля-солнца», с четырьмя столбиками, задрапированное шелком и бархатом, чувственное, очень мужское логово.
Со столбиков свисали отделанные мехом наручники. Воспоминания о них накрыли меня прежде, чем я успела себя одернуть. Мое дыхание стало прерывистым, руки сжались в кулаки.
— О да, я собираюсь убить тебя, Бэрронс, — холодно сказала я. Отчасти потому, что был короткий миг при взгляде на эти наручники, когда мне захотелось забраться обратно на кровать и притвориться, что я еще не пришла в себя.
И я подумала о том, что общение с Бэрронсом было сложным. Со дня нашей встречи мы тщательно выстраивали стену отчуждения и редко нарушали проведенные нами же границы. Я была мисс Лейн. Он был Бэрронсом. Стена между нами рассыпалась в пыль, и мне нечего было сказать по этому поводу. Мы перескочили от вежливых формальностей и почти постоянной раздражительности к Мак, Обнаженной Душой и Телом, и между этими двумя состояниями не было никаких промежутков. Он видел меня в самом худшем, самом уязвимом состоянии, а сам по-прежнему полностью контролировал себя, и я до сих пор не знаю о нем ни малейшей чертовой детали.
Мы стали близки, как только могут быть близки два человека — ну, если не принимать во внимание то, что он не человек. И теперь, вдобавок к тому, что Бэрронс мог нашпиговать Тенями Сферу Д'жай перед тем, как отдать ее в аббатство, к тому, что он мог сознательно сорвать ритуал МакКелтаров и мог хотеть, чтобы стены между реальностями Фейри и людей рухнули, я знала, что его возбуждает убийство. Что это его заводит. Я не забыла этой маленькой, но очень яркой детали, которую узнала, пробравшись в его разум. Теперь воспоминание о том, как я увидела его входящим через зеркало Невидимых с окровавленной мертвой женщиной на руках, воспринималось в совершенно ином свете.
Он убил ее просто для удовольствия?
Моя интуиция подсказывала, что нет.
К сожалению, я была не уверена в том, что моей интуиции стоит доверять, когда речь заходит о Бэрронсе. Я твердо знала лишь одно: строить предположения о нем так же бессмысленно, как бить чечетку на зыбучем песке вдали от твердого грунта.
Кстати о твердом грунте…
Я оглянулась. Я была под землей. Я буквально костями чувствовала, что нахожусь под землей. Я ненавидела подземелья. И замкнутые пространства без окон. И все же какое-то время это пространство под землей было моим убежищем от бушующего снаружи шторма.
Что случилось с Дублином, пока я была при-йа и медленно ползла к исцелению? Что случилось с миром?
И с Ашфордом? В порядке ли папа и мама? Добрался ли кто-то до Книги? Что творится там, снаружи, после того как Темные вырвались на свободу? В порядке ли Эобил, Королева Видимых, или на Хэллоуин Невидимые добрались и до нее? Она была единственной надеждой на то, что их удастся заточить обратно. Мне нужно было, чтобы она жила. И где В'лейн? Почему он не пришел за мной? Он погиб? Я запаниковала. Возможно, он все же пытался спасти меня и воспоминание об этом от меня ускользает, а Гроссмейстер взял мое копье и…
22 
