Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
73 
И, поймав на ладонь снежинку, я поднесла ее к губам.
Холодная.
Не замерз бы.
Это я уже почти не ощущаю ни тепла, ни холода, а он ведь – просто человек. Люди слабы и…
…и ночь разрезал крик.
Янгхаар Каапо спал. И не способен был избавиться ото сна. Он метался на узком ложе, кусая губы и хрипя. Скрюченные пальцы впились в дерево. Тело его выгибалось, дрожало, и пот катился по коже.
– Нет, не надо… Мама… Со мной пойдем, мама…
Отошла гнойная корка, поддетая когтями саайо, и раскрылась в душе старая рана.
Я прикоснулась к раскаленному лбу.
– Все хорошо…
Он не услышал, но вцепился в руку, сдавил так, что еще немного, и я услышу, как хрустит, ломается кость.
– Пойдем!
– Пойдем, – согласилась я.
Открытые глаза Янгара смотрели не на меня, но на потолок, на черного змея, который, казалось, спустился ниже, желая разглядеть гостя.
– Со мной? – недоверчиво переспросил Янгар. – Ты пойдешь со мной, мама?
– Конечно.
Змей отражался в черных глазах.
И значит, не был Янгар рожден за морем.
– Хорошо. – Он разжал пальцы и глаза закрыл. – Я тебя спасу. Я спасу тебя…
Я до рассвета просидела у его постели, уже не боясь, что Янгхаар Каапо очнется и увидит меня. Лишь когда небо за окном посветлело, кошмары оставили растревоженную саайо душу.
Сон Янгхаара стал спокоен.
Вот только у рта залегла жесткая складка.
Глава 25
Возвращение домой
Открыв глаза, Янгар увидел змею.
Черную змею со сложным узором на чешуе. Она смотрела на него с упреком, мол, как долго ты не возвращался.
Но ведь вернулся же.
Куда?
Домой.
Ощущение было настолько полным, что Янгар позволил себе поверить: он и вправду дома. По-настоящему.
Как он сюда попал?
Была скачка, безумная, в надежде поскорей оказаться за чертой Оленьего города. В нем Янгар задыхался. И нахлестывал коня, спеша убраться прочь.
Была дорога, схваченная первыми морозами. И звон копыт по земле.
Были деревеньки, что проносились мимо. И бессонница, которой прежде Янгар не страдал. Он пытался унять безумное сердце, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. А оно дергалось; то болело, то ныло, словно у старика, то вдруг замирало.
Была знакомая опушка леса. И конь, который, захрипев, лег на землю. Янгар освободил его от седла и узды, глядишь, и найдет в себе силы подняться, а нет… Коня было жаль, но Янгар спешил.
Полная луна звала его.
Куда?
Домой.
Янгар сел и огляделся.
Комната изменилась. Прежде она была больше, кажется. И змея на потолке гляделась чудовищем. Янгар знал, что змея стережет его покой, но все равно боялся ее. Он засыпал, глядя в черные глаза ее, неспособный отвернуться или хотя бы моргнуть. Он забирался в постель, и кто-то близкий, родной накрывал его одеялом. А потом уходил, оставляя наедине со змеей.
Янгар лежал.
Змея следила. И ждала, когда же он отвернется, чтобы укусить.
Спасти!
Кого?
И, не в силах справиться с внезапной головной болью, Янгар вскочил на ноги и подошел к окну. Сдернув шкуру, которая служила занавесью, он вдохнул морозный воздух.
А прежде окно было забрано цветными стеклами, желтыми и синими. Свет в них преломлялся, ложился на пол, и шкуры, его укрывавшие, меняли цвет.
Когда это было?
Раньше.
До того, как Янгар очутился за морем и…
И на стене висел гобелен, его мама соткала. И был он меньшим братом того, что украшал главный зал. Два оленя стояли, подпирая рогами могучее родовое древо, в ветвях которого жило множество имен.
Каких?
Не помнит!
Главное, что та же черная змея обвивала корни, охраняя покой рода.
Чьего?
Янгар зарычал и, схватив себя за волосы, дернул. Вспоминай!
Но его ли это память?
Его.
Стоило выйти из комнаты…
Вот лестница. Ступеньки высоки и круты. Мама еще беспокоилась, что Янгар упадет с них. Тряпичный мяч, сшитый ею, скатывается быстро, того и гляди сбежит. И пара гончих несутся вдогонку. Их лай заглушает голос наставника.
Янгар вновь ведет себя не так, как положено наследнику.
Наследнику чего?
Он помнит и это окно. Здесь стекла были простыми, но поверх них стояла решетка с металлическими розами. А на этом крюке шлем висел.
73 
