очень нудно 
62 
- После Вспышки, Клотиль и я последовали за другими выжившими из Бейсена, чтобы присоединиться к его компании. Он говорил нам о служении на благо ближних, и всякую другую фигню. Но что еще мы должны были делать? Кроме того, он придумал, как починить машину и мы жаждали оставить пустой район позади. Хотя Клотиль была прекрасным стрелком, резервисты отправили ее на кухню, а меня на поля сражений, охотиться на Бэгменов.
- Ты убивал их?
- Днем мы находили и уничтожали их в укрытиях. Ночью патрулировали, охотясь на живых зараженных. Я убил сотни, - я сузила глаза, но он сказал: - это правда. Если я никогда не увижу другого Бэгмена… С суровым видом он покачал головой и продолжил:
- Клотиль и я имели кров и пищу, поэтому так мы провели несколько месяцев. Так хорошо чувствовать себя занятым, не обращаешь внимание - он посмотрел мимо меня - на некоторые вещи. В любом случае, две недели назад это войско - большая задница, выдвинулось во главе с генералом Миловничи. Нам дали выбор: присоединиться или умереть, лидер моего подразделения, сдался под командование генерала. Я думал, что генерал был странным, но двое его детей оказались во главе списка.
- Как?
- Винсент и Вайолет были близнецами твоего возраста, с пустыми как у мертвой рыбы глазами. Они одевались одинаково, говорили одинаково, и даже имели тату, какого-то готского вида, на руках.
- Мы любим тебя. По-своему. - Я изо всех сил блокировала голоса. Черт возьми, они все время были такими тихими.
- Но что мог знать о политике, такой как я? - сказал Джексон. - Я предполагал, что каждый следующий генерал, так же плох, как и предыдущий. В тот раз я, ничего не подозревая, последовал приказу, и вышел на патрулирование. Когда я вернулся, я перешел в армейский конвой, охранять заключенных. Всех девушек и женщин, каждую из них. Я побежал за Клотиль, но они уже увели ее.
- К генералу?
- Non. И это… etrange. (Странно). Близнецы получили ее. - Джексон схватился за руль снова. - Я нашел ее палатку и попытался обезвредить охранников снаружи, их было слишком много, они окружили меня и ударили прикладом в лицо. Когда я очнулся на следующее утро, они тащили меня из помещения для арестованных на расстрел. - Он повернулся ко мне - видишь ли, причина того, что не было заключенных-мужчин, в том, что они казнили всех мужчин, которые были не согласны. Они делали это на глазах у всех, выстраивая их в линию.
- Что случилось потом? - спросила я затаив дыхание.
- Мне подали знак несколько podnas. (Друзей). Они были готовы помочь мне. Когда я боролся с двумя охранниками, державшими меня, я увидел Клотиль, бежавшую из палатки близнецов с пистолетом в руке. Она боролась за свободу. - Его голос понизился, когда он сказал: - но, Эви она была чертовски сильно избита ими за ту ночь. Кровь шла из ее ушей, носа, разбитой губы. Ее левая рука безвольно висела. Ее глаза были… безумны.
Он словно содрогнулся от этих воспоминаний.
- Теперь Клотиль была одна в окружении стражи. В свое время она видела много вещей, но то, что случилось с ней в палатке, шокировало ее.
- По-своему, по-своему …
- Она открыла огонь по двум, державшим меня охранникам. Эти трусы сбежали. Так я оказался свободен, я просто должен был добраться до нее и вытащить из этого ада...
- А потом? - я протянула руку и дотронулась до его предплечья, на котором был роковой шрам.
- Она покачала мне головой, махнула, чтобы я бежал с друзьями. Я ответил ей взглядом, что не сделаю этого и направился к ней. Тогда из палатки медленно вышли близнецы. Она посмотрела через плечо, увидела их, а потом посмотрела мне в глаза. У меня сердце рухнуло, когда я понял, что она готова сделать. Я кричал ей просто подождать, дать мне время добраться до нее. Она…эта дьявольская девочка, сказала губами «прости» - он сглотнул - затем она разбросала свои мозги по земле.
Я забыла дышать. Видеть, как любимый человек покончил с собой?
- Иногда я задаюсь вопросом, что заставило ее сделать это. Чтобы спасти мою никчемную шкуру? Или потому, что она не смогла бы жить после того, что эти двое сделали с ней? - в замешательстве он покачал головой. - Католичка. И лишить себя жизни?
Когда он, наконец, повернулся ко мне, то, казалось, удивился тому, что я была готова заплакать.
- Я не хотел заставлять тебя плакать, - рявкнул он, ему явно становилось неудобно, - я не хотел этого. Я просто не знаю, что еще сделать, чтобы убедить тебя. - Резким тоном он сказал: - Не люблю слезы.
62 
