52 
— То, что уже было, мадам, или хуже еще?
— Хуже. Пропал доктор Шима.
— Да, вот так? Лучше опишите, как было.
Когда Гретхен закончила тщательно подредактированный отчет, Индъдни вздохнул.
— Так. Понятно есть. Вероятное самое, что доктор Шима, как ваш покорный, счел фантастические выводы о делах со Сторуким вовсе неудобоваримыми. Он спрятался от вас, и я ему полностью сочувствую. Он в бегстве не должен покинуть Гиль. Придется нам вставить его в оперативную сводку на розыск.
— Нет, субадар, не надо!
— А что же, увы мне, еще? Я, однако, обещаю: все усилия положим, чтобы скандальные подробности не попали в СМИ. Код НЕМО будет пользован.
— Что за код НЕМО?
— Да. Вы даже не слышали о коде НЕМО. — Она почувствовала в голосе Индъдни сдерживаемую улыбку. — Я предупреждал о некоторых своих имеющихся возможностях, госпожа Нунн.
Связь закончилась. Гретхен буркнула:
— К чертям его оперативный розыск и код НЕМО. Мои служащие всегда заткнут за пояс полицейскую команду.
Она кое-как выбралась из пентхауза, поставила дверь на запоры и вышла на улицу. Здесь к ней вернулось полное зрение.
Дома она вновь появилась как раз вовремя, чтобы застать драматическую картину: вся ее гвардия была в сборе, сгрудившись вокруг Шимы, выпучив глаза и пытаясь его удержать. Шима был совершенно голый и вежливо вырывался.
— Блэз!
— Меня зовут Хоч, моя дорогая. Можете обращаться ко мне «господин Хоч». — Он обернулся к ней с застывшей улыбкой.
Гретхен замотала головой, как животное, отгоняющее назойливую муху.
— Он только что вломился, госпожа Нунн. Охрана внизу говорит, что он спросил вас по имени.
— По имени? Он спросил Гретхен Нунн?
— Нет, госпожа. Просто «Гретх». Он сказал, что здесь живет Гретх из Гили и она знает господина Хоча. Охрана решила, что это один из наших кодов, и разрешила ему пройти.
— Можете отпустить меня, — сказал господин Хоч с улыбкой. — Я ничего не могу сделать — никому из вас.
Она поняла.
— Да, никому. Отпустите его. Он безобидный.
— Госпожа Нунн, почему он называет себя Хочем? Мы знаем, что он…
— Вы никогда никого такого не видели и не слышали. Здесь не было никакого господина Хоча. Понятно? Слава Богу, что всем вам можно доверять. А теперь ушли, быстро!
Когда приемная опустела, Гретхен закрыла дверь и молча посмотрела на любезнейшего господина Хоча.
— Никому из нас… Бедняга, ты шел по следу собственной тяги к смерти. Здорово тебя шарахнуло, да? Сразу крыша напрочь съехала.
— Я тебя помню, Гретх, — улыбнулся ей господин Хоч. — Я как-то пытался тебе помочь. Ты помнишь меня?
— Это тебе надо помочь, Блэз. Там на тебя разослана оперативка, и если тебя задержат в этом образе — пиши пропало. «Летит колыбелька с ребеночком вниз![54]» — Она достала огромную купальную простыню и кинула ему на колени. — Вот, завернись.
Гретхен села и перевела дух.
— Ну, и как, черт возьми, мне тебя из этого вытаскивать? Состряпать самоубийство господина Хоча? А что толку? Чем-нибудь уколоть? Я не знаю чем. Тебе нужен психошок, в гомеопатической дозе, но как, как, КАК это сделать!
Господин Хоч оправил складки своей тоги и произнес:
— Вообще-то я, наверное, и не смог бы помочь той особе, за которой я шел следом.
— Ну раз не догнал…
— Нет, не поэтому. Я не могу найти подсобные средства. Кажется, я не взял их с собой.
В улыбке Гретхен появился оттенок отчаяния.
— А в кармане не искал?
— Должно быть, где-то оставил. Разумеется, под замком. Следует быть весьма осторожными со смертельными орудиями. Хотелось бы вспомнить, где.
— К счастью, могу заметить, что не в состоянии помочь, господин Хоч.
— Несущественно, милочка. Сначала я должен найти ключ.
— Ну конечно. Сначала, разумеется, ключ, а потом смертельные орудия, которые…
Гретхен осеклась. Понадобилось целых пять секунд, чтобы осознать, какая чудовищная мысль пришла ей в голову. Она задрожала и покачнулась, встряхнула головой, отгоняя наваждение: «Нет, не могу. Не буду. Сил таких нет!» Но она ясно понимала, что станет, сможет и должна найти силы.
Потянулись долгие минуты, пока Гретхен старалась прийти в себя. Она прошла в спальню, достала что-то из ночного столика и зажала в кулаке. Потом, улыбаясь почти такой же стеклянной улыбкой, как у господина Хоча, набрала номер Ильдефонсы Лафферти.
52 
