* * *

«Ты принадлежишь мне».

От его слов Жасмин задрожала. Она не могла с ним спорить. Она в самом деле принадлежала Карифу. Принадлежала всегда, телом и душой.

Но он король Кьюзи. Он не может брать в невесты бесплодную женщину. А она не может открыто оставаться его любовницей. Разразится такой скандал, в сравнении с которым то, что было тринадцать лет назад, покажется пустяком.

Жасмин закрыла глаза, прерывисто вздохнув. Она вернулась в Кьюзи для того, чтобы помочь своей семье, а не губить ее! И как она позволит себе оскорбить Умара после всего того, что он для нее сделал?

Они должны развестись! Они обязаны расстаться. Иного пути нет. Если она уступит своему желанию быть с Карифом, если разрешит себе быть эгоистичной, то погубит всех, кого любит.

Жасмин подняла глаза на Карифа.

Команда его телохранителей наверняка разыскивает его — вне сомнения, они паникуют из-за того, что их король пропал во время песчаной бури. Неужели она слышит рокот вертолета вдалеке?

«Нет, — в отчаянии сказала себе Жасмин. — Еще рано!»

Но ей следует посмотреть правде в глаза. Их сладкое, украденное у судьбы время вышло.

Отодвинувшись от теплого тела Карифа, она неуверенно поднялась на ноги. Трусики искать бесполезно — их поглотило пламя костра, но она надела белый хлопчатобумажный лифчик, который нашла в песке.

— Зачем ты это делаешь? — произнес Кариф, снова улегшись на одеяло. — У нас еще несколько часов. Едва рассвело. — Жасмин не ответила. Кариф приподнялся на локте: — Жасмин?

Она не оглянулась. Она боялась, что если оглянется и увидит его смертельно опасный, пристальный взгляд, то снова попадет под его чары и лишится способности делать то, что должна. Даже сейчас, пока она бросала ему вызов, ее тело дрожало — и самое отвратительное в том, что она бросала вызов собственным, самым потаенным желаниям.

Она нашла белое платье, которое оказалось испачканным, с порванным кружевом. Смятое, оно лежало у камня. Казалось, прошло несколько тысячелетий с тех пор, как он снял его с нее.

С тех пор произошло столько событий. Изменились миры.

Она ощущала его пристальный взгляд, но не повернулась, чтобы посмотреть на него.

Обнаженный Кариф легко вскочил на ноги. Как древний воин пустыни…

Обняв Жасмин, он заставил ее повернуться к нему лицом и встретить его взгляд:

— Что такое? Что произошло?

— Спасибо тебе за эти прекрасные дни в пустыне, — прошептала она, чувствуя, как ее сердце разбивается и кровоточит в груди. — Я никогда их не забуду.

— Наше время еще не вышло.

Дрожа, Жасмин закрыла глаза. Ей легче говорить, когда она не смотрит в его красивое, мужественное лицо, не видит его чувственных губ и этих невероятно голубых глаз. При виде него ее сердце каждый раз умирает.

— Все кончено, — прошептала она. — Нас больше нет.

Она почувствовала, как он тряхнул ее, крепко, до боли сжал ее в объятиях:

— Посмотри на меня!

Она не могла открыть глаза.

— Посмотри на меня!

Вынужденная повиноваться, она открыла глаза. Его лицо потемнело от ярости.

— Ты моя, Жасмин, до тех пор, пока я хочу тебя.

У нее пересохло в горле. Как жаль, что это не может быть правдой, не может длиться вечно или хотя бы еще одну ночь!

— Как? — хрипло ответила она. — Как я могу быть твоей, Кариф?

Его глаза потемнели и остыли, стали похожи на ледяную бездну в холодном арктическом море.

— Ты много лет назад связала свою судьбу со мной.

— Кариф…

— Ты не выйдешь за него замуж завтра. Еще слишком рано!

Она страдальчески посмотрела на него:

— Тогда что я, по-твоему, должна сделать? Бросить Умара у алтаря? Стать твоей любовницей? Погубить собственную семью?

Он стиснул зубы:

  33