очень нудно 
30 
Энди, душка, признайся, что ты успела в него влюбиться, как дурочка! – Мисс Деверил не преминула высказать свое мнение.
Влюбиться в викторианского графа? Глупости, это Джинни со своими дамскими романами, могла бы отколоть такой номер.
Признавайся, мне-то ты можешь сказать правду!
Ну разве только чуть-чуть, самую малость…
Придя к согласию с самой собой, Энди решила не портить своим плохим настроением последний совместный вечер с графом и предложила Эварду пойти в библиотеку, посмотреть том «Экономической истории Соединенного Королевства» – в прошлом такие сведения могут пригодиться для безбедной жизни. «Назад в будущее», чистой воды. Лорд Морвеллан согласился, но особенного воодушевления не проявил.
Пока они листали огромный фолиант, за окном быстро стемнело – тучи заволокли уже все небо, периодически на горизонте сверкали электрические разряды. Стрелки часов приближались к полуночи.
Эвард сходил в гостевую комнату и переоделся в одежду, в которой был в ночь путешествия во времени: в случае удачной прогулки по лабиринту было бы затруднительно объяснить в Морвеллан-Холле девятнадцатого века происхождение джинсов.
Энди стояла у окна и смотрела в ночь, вид у нее был потерянный, она даже не обернулась, когда вошел граф. Эвард подумал, что она обеспокоена своими проблемами, всякая стойкость имеет границы.
– Наверное, пора. – Эвард подошел к окну и встал рядом с девушкой.
Она подняла на него взгляд: все-таки эта старинная одежда ему очень идет…
– Миранда, ты знаешь, что я тебе очень признателен за помощь и сожалею, что ничем не могу отблагодарить тебя…
– Не надо благодарностей, Эвард, ты и так стал самым светлым моментом в этой череде неприятностей. – Энди неопределенно махнула рукой.
Граф не нашелся, что ответить. После этих слов Миранды он почти решился признаться в том, что не хочет исчезать из этого мира так быстро… Как глупо.
Эвард порывисто сжал руку Миранды, покачал головой, как будто прогонял какие-то мысли, решительно развернулся и вышел из библиотеки. Шаги на лестнице, хлопнула дверь… Энди отвернулась от окна и побрела к креслу: смотреть, как Эвард идет к лабиринту, – это выше ее сил.
Эвард мрачно шагал по дорожке к лабиринту. Все было очень плохо. Графу не хватало любимого бренди… Он подумал, что, вернувшись в свое время, первым делом напьется.
Очаровательная мисс Деверил не шла у него из головы. Эвард хотел оглянуться, он был почти уверен, что Миранда стоит у окна и смотрит ему вслед. Однако он чувствовал, что если оглянется – вернется, не выдержит. А возвращаться было нельзя, это время выплюнуло его, как потерявшую вкус жвачку…
С моря порывами налетал ветер, точно так же, как и несколько дней назад, когда нетрезвому графу пришло в голову погулять ночью по лабиринту. У горизонта уже недовольно заворчал гром, все еще почти полная луна угадывалась за быстро бегущими облаками. Эвард размашисто шагал вперед, кляня все на свете. Если он сейчас вернется домой, то плюнет на разрешение Палаты лордов и сбежит в Эфиопию на первом же корабле. Он не собирался жениться. Единственная девушка, которая для этого подходит, живет в другом времени, и это расстояние гораздо большее, чем половина земного шара… Значит, так тому и быть: он сгинет в безвестности, и история не изменит свой ход. Через полтора столетия Миранда купит его поместье…
Лабиринт недовольно шуршал кустами. Эвард брел по нему как сомнамбула и даже умудрился дважды спутать поворот. Наконец он вышел на знакомую площадку – тут ничего не изменилось. Граф сел на скамью и принялся ждать. Ветер дул все сильнее, пошел мелкий дождь, через несколько минут превратившийся в настоящий ливень. Эвард поплотнее завернулся в сюртук, не спасавший от холодных струй. Он сидел на скамье, мок под дождем и чувствовал себя полным идиотом.
Молнии распороли небо над его головой, и граф инстинктивно напрягся, до рези в глазах всматриваясь в стенки лабиринта – поплывут ли они, станут ли сплошной стеной, как в прошлый раз… Но ничего не происходило, по-прежнему чернели проходы в кустах и голова не кружилась.
Он не знал, сколько времени просидел на скамье. Ливень утих, гром укатился за горизонт, молнии не сверкали больше, а лабиринт так и остался лабиринтом двадцать первого века. Облака убегали вдаль, открывая насмешливую луну, уже слегка затуманившуюся с краю.
30 
