очень нудно 
28 
Пони устремился, наконец, вверх по круто взбирающейся тропе и оказался на твердой сухой почве. Когда Ауриана проносилась мимо уродливой громады Пораженного Молнией Дуба, она невольно старалась не глядеть в его сторону. Бабушка как-то говорила ей, что в стволе этого дуба заточены души всех негодяев, которые оставили неотмщенной смерть сородичей. Когда девочка была еще совсем маленькой, и ей не разрешали разъезжать верхом одной без сопровождения, Херта привела ее сюда и, довольно больно ударяя ладонью по спине, чтобы Ауриана лучше запомнила, заставила ее заучить древний закон: «Если один из членов рода падет от руки врага, я должна пролить кровь во искупление его смерти, даже если для этого потребуется вся моя жизнь. Месть — священна, она дает жизненные силы роду!»
Уже поднимаясь вверх по пологому склону, поросшему ельником, Ауриана решила, что она находится достаточно близко от деревни и может известить соплеменников об опасности. Вынув из-за пояса коровий рог, она протрубила, издав три резких пронзительных звука, это был сигнал, предупреждающий о вражеском набеге.
Но к своему изумлению впереди она услышала нестройный хор громких голосов. Когда деревья расступились, и Ауриана выехала на поляну, она увидела второй вражеский отряд, насчитывающий по крайней мере сотню воинов. Враги были уже на вершине холма, круто спускающегося к Реке Антилопе, и через несколько мгновений исчезли из виду за его гребнем. Только сейчас Ауриана по-настоящему испугалась: неприятель достигнет брода раньше нее, и она попадет в настоящую ловушку на этом берегу реки, не имея возможности переправиться к сородичам. Что же делать? Ведь она, в конце концов, всего лишь юная девушка! Они перережут ей горло и бросят в болото, а сами примутся разорять и грабить их землю. Или они захватят ее в рабство, и она проведет всю свою жизнь в обозе какого-нибудь воина как его добыча, такое жалкое существование сродни существованию домашнего животного — овцы или коровы.
Но тут за своей спиной Ауриана услышала многоголосый шум настигающего ее третьего отряда. Почему их так много? Казалось, что воины шли спешным порядком, почти бежали. Возможно они намеревались захватить поскорее брод и выставить там охранение, способное служить резервной силой в тылу наступающих соплеменников. Во всем этом угадывалось что-то необычное и зловещее. Гермундуры никогда не делали набеги такими мощными силами, и во всяком случае они не имели обыкновения планировать заранее свои действия. Да и что это за военный отряд, согласившийся следовать за другим? Подобный образ действий мог навлечь несмываемый позор на головы воинов, спрятавшихся за спинами своих соплеменников. Во всех германских племенах воины всю свою жизнь боролись за то, чтобы занять почетное место в первых рядах боевого строя.
Ауриана снова подняла рог и протрубила три раза, хорошо понимая, что предупреждая своих сородичей о набеге, она тем самым выдает себя неприятелю и подвергает свою жизнь смертельной опасности. Но у нее не было выбора. Безопасность, купленная трусливым молчанием, превратила бы ее в «нидинга» — этим словом выражалась высшая степень презрения и осуждения в германских племенах, и означало оно: «негодяй, потерявший свою душу из-за предательства своего рода».
На этот раз Ауриана услышала, что ей отвечают, до ее слуха донеслись нестройные звуки — теперь трубили уже несколько рогов, извещая всю местность о приближении неприятеля, эта весть передавалась по цепочке от селения к селению, долетая постепенно до самых отдаленных деревень хаттов. Ближняя округа уже гудела десятками трубных звуков, эхо разносило их далеко вокруг, пока все они — и ближние и дальние — не слились в единый нестройный хор. Услышав это, девушка почувствовала душевный подъем, и внезапно ее охватила горячая любовь к родному краю. Ей захотелось уберечь его, защитить, закрыв родную землю, словно птица закрывает крыльями своих птенцов, от жестокости чужеземных воинов. Брунвин взобрался по тропе, проложенной много лет назад через густой ельник, и, наконец, достиг гребня холма. Ауриана взглянула вниз. Сначала она увидела только ослепительно сияющую на солнце, петляющую, словно змея, реку. А потом она увидела их. Три сотни — или даже больше — воинов, сбившихся в одну плотную колонну, ощетинившуюся густой чащей остроконечных копий, устремленных остриями вверх. Это было захватывающее зрелище, завораживающее и одновременно устрашающее. Черный шевелящийся клубок вражеских воинов походил на растревоженное осиное гнездо. Небольшими группками враги переправлялись вброд через реку, основная же масса ждала своей очереди, чтобы начать переправу. Ауриана натянула поводья, чтобы остановить Брунвина, боясь, как бы ее не заметили.
28 
