Последние отзывы

  63  

— Да, — ответил он. — Да, она поправилась, сейчас она чувствует себя великолепно.

— Гандрида умерла в прошлом году.

Молодой человек вспыхнул до корней волос. Сторонники Бальдемара не на шутку встревожились.

— Кто ты? Скажи, откуда ты прибыл? — раздались их взволнованные возгласы. Они надвигались плотной стеной на подозрительного незнакомца, как свора собак, которую еле сдерживает рука хозяина, не давая броситься на свою жертву и вцепиться ей в горло. Если бы Зигреда и Гейзар не приказали им отступить назад, они несомненно убили бы молодого человека на месте. Сторонники Видо тоже сомкнули свои ряды и, выставив копья вперед, окружили его, образовав живой щит. Те же воины, которые находились слишком далеко и не расслышали ни слова, все еще продолжали громко и настойчиво выкрикивать:

— Поединок! Поединок!

Вопрос Бальдемара был как нельзя более удачным. Гандрида принадлежала к знатному, могущественному бруктерскому роду, и о ее кончине знали не только ее соплеменники, но и ближайшие соседи. То, что этот молодой воин не знал о смерти Гандриды, могло означать только одно: он жил по другую сторону Рейна, на землях, подвластных Риму.

Одберт что-то зашептал на ухо отцу, его взор метал громы и молнии. Видо сердито покачал головой в ответ на какое-то сумасбродное предложение сына.

— Оставь свои уловки, Бальдемар, пока еще не иссякло мое терпение, — закричал Видо, перекрывая своим голосом поднявшийся вокруг шум. — И берегись, как бы тебе самому не попасть в одну из расставленных тобой ловушек, ты, умник!

Видо широко ухмыльнулся и с самодовольным видом, обернувшись, кивнул головой в сторону трех сотен своих хорошо вооруженных сторонников. Его жест недвусмысленно означал следующее: «Моя военная сила в три раза превосходит твою, и я не задумываясь воспользуюсь своим преимуществом, если ты будешь продолжать валять дурака, загоняя меня в угол на глазах всего лагеря».

— Ни слова больше! — вмешался Гейзар. — Один из вас бесстыдно лжет и недостоин находиться среди нас. Завтра на рассвете пусть духи сами решат, кто останется жить среди нас, а кто будет подвергнут суровой каре. А теперь расходитесь все до одного!

Толпа начала рассеиваться. Видо и Бранхард повернули своих лошадей, а Бальдемар направился к одиноко стоявшему на вершине холма дубу, чтобы принести в жертву богам белого теленка и вознести к небу молитвы о благополучии своей семьи. Зигреда, которая должна была участвовать в этом жертвоприношении, легкой поступью двигалась рядом с ним, словно темная тень. Однако Витгерн с возрастающим беспокойством заметил, что Одберт не тронулся с места. Он сидел, напряженно выпрямившись на своем коне, и не мигая глядел в спину удаляющегося Бальдемара.

— Бальдемар, — произнесла Зигреда, глядя на него отсутствующим взглядом, как будто что-то быстро подсчитывая в уме, — я видела во сне твое мертвое тело, распростертое на земле, а рядом на коне гарцевал Видо в уборе из золота и серебра. И все это из-за того, что ты не сделал того жертвоприношения, о котором мы тебя просили. Я предупреждаю тебя последний раз, ты должен немедленно прислать нам дар для умиротворения богов, иначе, боюсь, у тебя не будет шанса исправить свою ошибку.

— Я не прислал вам этого дара только потому, что решил: обыкновенных коров, овец, золота и серебра здесь недостаточно. Я собираюсь отдать богам самое дорогое, что может отдать человек.

— Ты имеешь в виду свою жизнь, Бальдемар. Но боги не просили тебя о ней. Мы стремимся не лишить тебя жизни, а очистить ее. И потом, ты ведь не можешь отдать свою жизнь дважды. А что, если завтра утром ты погибнешь?

— Но ведь боги охраняют невиновных в таких поединках?

— Конечно.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.

Внезапно за их спиной раздался воинственный клич и громкий топот копыт. Зигреда резко обернулась и увидела в руках всадника обнаженный блестящий клинок. Она взвизгнула и бросилась в сторону, чтобы не подвергать свою жизнь опасности.

Короткий поводок, на котором Видо всегда держал своего старшего сына, был на мгновение ослаблен, и Одберт, как сорвавшийся с цепи пес, бросился на свою жертву. Он уже занес острый меч над головой Бальдемара.

Видо резко развернул лошадь и закричал, что было силы:

— Одберт! Проклятый идиот! Остановись, я приказываю тебе!

Нападать на врага со спины считалось не просто постыдным деянием, но преступлением. Человек, совершивший его, часто приговаривался к смерти в болотах или позорному изгнанию из племени. Высокое положение Видо могло избавить Одберта от смерти, но все равно несмываемое пятно позора навеки легло бы на его семью. Конечно, сам по себе Видо ничего не имел против подобного убийства, случись оно тайно, но он боялся огласки и скорого людского суда, поскольку все это происходило на глазах целого войска и Священной Жрицы.

  63