226 
— Сидеть! — приказывала она с легким нетерпением в голосе, и Нимуэ, дожидавшаяся хозяйку за пределами загона, послушно садилась. Однако щенок по-прежнему стоял перед Глорией, виляя хвостом, преданно смотрел в глаза, но не собирался выполнять команду, хотя девушка тянула его за ошейник.
— Сидеть!
Непокорные пряди упали на лицо девушки, когда она склонилась над щенком. С тех пор как Глория ушла от маори, она перестала носить ленту и пользовалась заколками для волос, однако эта затея была безнадежной. Джек видел, как она пытается сохранять спокойствие. Она знала, что, общаясь с животными, нужно набраться терпения, но на лице читалось сплошное отчаяние. Джеку казалось, что она очень юна — и очень красива. Ему нравилось ее старание, но такой подход к делу был безнадежен.
Джек подошел ближе.
— Ты даешь щенку противоречивые сигналы, — наконец произнес он. — Собака не понимает, что делать.
— Но я же могу только показывать, что нужно делать, — произнесла расстроенная неудачей Глория. Теперь она попыталась прижать зад колли к земле, но собачка снова встала, как только девушка отпустила ее. — И Нимуэ я тогда научила. Может быть, этот щенок просто глупый…
Джек рассмеялся.
— Смотри, чтобы бабушка тебя не услышала! Глупый бордер-колли — это все равно что овца в клеточку. Нет, все дело в тебе, ты просто разучилась. Вот, посмотри.
Джек пролез между палками, ограждавшими загон, и поздоровался с собакой, приветливо хлопнув в ладоши. Затем взял поводок, потянул за него и при этом отдал короткий приказ. Щенок плюхнулся задом на землю.
— Ну как же так! — вздохнула Глория. — Почему же он меня не слушается?
— Ты допускаешь одну маленькую ошибку, — пояснил Джек. — Отдавая команду и дергая за поводок, ты наклоняешься к собаке. При этом она стремится к тебе, виляя хвостом. Это хорошо. Гораздо хуже было бы, если бы она тебя боялась и пятилась. Но ей ни в коем случае не придет в голову мысль сесть, вместо того чтобы заигрывать с тобой. Смотри, как делаю я…
Глория зачарованно наблюдала, как Джек выпрямился, давая собаке команду сидеть. Щенок посмотрел на него снизу вверх, поднял голову — и плюхнулся на зад.
— Дай-ка я! — Глория повторила позу Джека, ловко дернула за поводок — и колли присела. Оба, и Глория, и Джек, тут же похвалили собаку.
— Вот видишь, — улыбнулся Джек. — Не глупая собака, а…
— …просто глупая Глория. Я все всегда делаю не так. Думаю, пора бросать. — Глория отвернулась. В обычной ситуации она не позволила бы себе произнести подобные слова, но в этот день ее в очередной раз загнали в угол.
Утром к Гвинейре явился Тонга и с серьезным лицом пожаловался на присутствие нескольких овец на священной для маори земле. Животные действительно перешли границу О’Киф-Стейшн и теперь оказались в том месте, где много десятилетий подряд паслись овцы Говарда О’Кифа, за которыми обычно присматривали пастухи-маори.
Глория, не удержавшись, заявила, что его люди могли бы просто прогнать заплутавших животных, вместо того чтобы устраивать скандал. После этого бабушка Гвин резко отругала ее и признала правоту вождя, но Глория ее поступка не поняла. Гвинейра и Тонга враждовали, сколько девушка себя помнила, и раньше бабушка Гвин всегда защищала ее. Однако сейчас в Киворд-Стейшн отчаянно не хватало работников. В первую очередь к работе на фермах утратили интерес пакеха. Те искатели удачи, которые обычно подряжались к ним на работу, записались в АНЗАК, а потом осели в крупных городах — если пережили свое приключение. Поэтому Гвинейра была вынуждена обращаться за помощью к маори. Если Тонга решит бойкотировать ее, она останется одна с десятью тысячами овец. Она была не готова отважиться на подобный шаг и поэтому уступала.
Глория считала иначе и позже не постеснялась заявить ей об этом.
— Лучше было бы пригрозить уволить работников нгаи таху! — заявила она, злясь из-за того, что ее поставили на место в присутствии вождя, который, тая злорадную ухмылку, пытался продемонстрировать мудрость. — Тогда они быстро выйдут на баррикады. Урожай был плохим, все семьи вынуждены работать. У Тонги нет такого количества мана, чтобы послать племя кочевать среди зимы, потому что у них не будет еды. Ты слишком мягкая, бабушка!
Теперь боль от выслушанного упрека ощутила Гвинейра, которая по праву считала, что уже не первое десятилетие прекрасно руководит фермой в одиночку. Еще при жизни Джеральда Уордена она управляла практически всем.
226 
