очень нудно 
39 
Он захлопнул дверь так сильно, что в кладовке поднялась пыль, а пламя светильника заплясало.
— Марк! — произнесла она низким, полным желания голосом.
Он повернулся, одновременно откидывая капюшон. Ауриана слегка заколебалась. Нетерпеливый взгляд Марка Юлиана смущал ее, но открытое, доброе лицо говорило ей об искренности и чистоте намерений его обладателя. На какое-то время она почувствовала себя вне стен этой тюрьмы и бросилась к нему на шею. Марк Юлиан не ожидал от нее такой прыти и, засмеявшись, покачнулся назад под тяжестью такого драгоценного для него груза.
— Кто эта быстрая, прыгучая рысь? — воскликнул он, бережно приглаживая рукой ее волосы. — Жизнь в этом страшном логове, кажется, пошла тебе на пользу!
Он ласково притянул к себе ее лицо и назвал по имени. Ауриана вдруг обнаружила, что почти забыла его голос, неторопливый и спокойный, с едва уловимой хрипотцой. В нем она чувствовала ласку и нежность. Она посмотрела ему прямо в глаза и почувствовала себя обнаженной и беззащитной. От страстного желания поцеловать Марка у нее даже слегка закружилась голова, и она испугалась. «А что если я ошибаюсь и желаю его больше, чем он меня?» Несмотря на эту обескураживающую мысль, она еще ближе приникла к нему, делая шаг в неизвестность, в пустоту и рассчитывая на его поддержку.
Ауриана не ошиблась. Похоже было, что Фрия зажгла в их умах одну и ту же мысль. Марк нежно, едва заметно прикоснулся своим ртом к ее губам, затем его поцелуй стал сильным, почти грубым. Его губы не просили, они требовали, впивались в нее, искали и не могли найти. Она задрожала всем телом, по которому разлилась горячая волна желания. Этот бурный поток захлестнул ее, подчинил себе все ее чувства и вынес на широкий простор. Ауриана утопала в море блаженства. Она замерла, пытаясь этим остановить время и сделать так, чтобы из всей ее жизни сохранился лишь этот миг. «Вот что значит, — подумала Ауриана, — целовать человека, который тебе дороже, чем сама жизнь. Это нельзя променять ни на какие богатства на свете. Я готова отдать все, лишь бы перед смертью испытать еще раз это чувство». Теперь Ауриану охватила жажда действий, порожденная многими бессонными ночами мечтаний о нем и его теле. Одной рукой она стала гладить его грудь, ощутив упругие мускулы, а другой принялась расстегивать его тунику.
Марк понял, что она не остановится ни перед чем и осторожно выбрался из ее объятий. Он поймал руку, уже нашедшую предмет ее вожделения, поднес к своим губам и поцеловал.
— Боюсь, что мне придется положить этому конец, иначе ты меня изнасилуешь, — сказал он с улыбкой. — А у нас совсем нет времени для этих приятных занятий. Мы должны поговорить.
Эти слова застали Ауриану врасплох. Ее затянутые поволокой глаза уставились на него с изумлением и некоторой обидой. Марк заботливо прижал ее к себе.
— Ты, должно быть, думала, что я совсем забыл о тебе?
— Нет, у меня не было таких мыслей, — она заколебалась. — Впрочем, да, один или два раза мне так показалось. Не обижайся. Я подумала, что и судьба моя изменила мне.
Марк тихо засмеялся и теснее прижал ее к себе, утешая ее этим жестом.
— Мне очень долго пришлось искать брешь, через которую сюда можно было проникнуть. Это место наглухо отрезано от внешнего мира. Мысль о том, что ты похоронена заживо в этом склепе порой доводила меня до умопомешательства, — Марк Юлиан печально улыбнулся. — Но временами казалось, что ты представляешь большую опасность, чем школа для тебя. Слава Немезиде, что ты оставила попытки уничтожить это место.
— Я причинила тебе много тревог.
Он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Нисколько. Не думай об этом, — из-под плаща он достал полотняный сверток. — Здесь немного меда и сыра из северной Бельгии. Это похоже на то, что делают у тебя на родине. И еще жареный цыпленок. Твой очаровательный приятель Гарпокрас не отнимет у тебя мой подарок. Он прекрасно знает, что мне сразу же станет об этом известно, а со мной очень невыгодно рвать отношения.
— Суния будет чтить тебя как бога за это!
— Суния?
— Моя… моя родственница.
«Суния упала бы в обморок, если бы услышала эту ложь», — подумала Ауриана.
— Ауриана, я пришел к тебе с очень хорошими вестями, — продолжал Марк Юлиан, опять тесно прижимаясь к ней. — Тебя освободят.
Тревога, мелькнувшая в ее глазах, прошла мимо его внимания.
39 
