Последние отзывы

  82  

– Конечно, это весьма неожиданно, но учить детей куда лучше, чем быть слугой. Очень достойное занятие для супруга брахманки! Как думаешь, у меня получится?

– Не знаю, – сказала Сона, – но я уверена в том, что мой муж – самый лучший.

Поужинав, они легли в постель и прильнули друг к другу. Арун и Сона занимались любовью безудержно, страстно, ненасытно и вместе с тем нежно. Они не были близки несколько месяцев и теперь не могли насладиться друг другом. Прежде Сона и представить не могла, что будет так желать мужчину, а теперь это стало частью ее жизни. То, что он думает не только о себе, а стремится доставить удовольствие в первую очередь ей, казалось настоящим чудом.

Утром, готовя Аруну чай, молодая женщина вспомнила, как вошла в кухню в доме своего первого мужа после ненавистной и постыдной брачной ночи, когда никого не волновало, какие чувства и мысли владеют ею. Она хотела сделать себе чаю, но одна из старших жен со злобой выхватила чашку из ее рук и чуть не плеснула напиток прямо ей в лицо со словами: «После нас!»

Теперь у Соны была своя кухня и любимый муж, для которого она навсегда останется единственной женой.

Арун в самом деле безмерно восхищался и гордился своей супругой, все больше расцветавшей от его любви. Каждая минута, проведенная с ней, казалась волнительной. Ее глаза, лицо, походка, манера разговаривать, улыбка ослепляли, как блеск молнии. Сона была прекрасна, как цветок золотой чампы.

Когда, согласившись на предложение Бернем-сахиба, Арун несмело вошел в класс, он встретил любопытные взгляды нескольких пар живых и быстрых глаз. Учеников было немного, и все – мальчики. Никто не видел смысла учить девочку, пусть даже бесплатно. Сону, как брахманку, научили читать и писать, но лишь для того, чтобы повысить ее стоимость на рынке невест, а не затем, чтобы она любила книги. Ученость была не более чем частью ее приданого.

Многие считали грамотность вредным даже для мальчика: пусть лучше помогает отцу, перенимая его ремесло. Кто знает лишнее, тот много думает, а это ни к чему, потому что так можно усомниться даже в том, что незыблемо.

В школе не хватало письменных принадлежностей и учебников, но Бернем-сахиб выкручивался, как только мог: рассылал прошения благотворителям, напоминал о себе местному правительству.

Выведя на доске первую английскую букву и увидев, как дети старательно повторили это в своих тетрадях, Арун испытал непривычное чувство причастности к чему-то светлому и высокому и окончательно утвердился в своем решении.

Бернем-сахиб еще и кормил ребятишек, и получилось так, что еду стала готовить и раздавать Сона. Поскольку она была брахманкой, принимать пищу из ее рук могли представители любых каст.

Иногда ей помогала соседка Хема, с которой Сона сдружилась. Хема была мастерицей готовить всякие вкусные блюда, любимые местными жителями: чивру – рис с творогом и сахаром, сатту – запеченные бобы со специями, пуа – кушанье из смеси пшеничной муки, молока, топленого масла гхи, фруктов и меда.

Вскоре жители улицы почтительно здоровались с Аруном и Соной, а учеников в школе становилось все больше. Не было дня, чтобы в дом молодых супругов не приходил кто-нибудь с просьбой написать или прочитать письмо, пожаловаться на нерадивость детей, спросить совета или за чем-то еще.

Стремясь узнавать что-то новое, Арун часто выписывал книги. Ему хотелось видеть жену нарядной, потому он постоянно делал ей подарки. Конечно, денег не хватало, но уважение окружающих, как и предсказывал Бернем-сахиб, сполна искупало эти тяготы.

В свободное время супруги гуляли по городу. Патна издавна считалась индийским торговым центром и центром древностей. А еще это был город, в котором они наконец обрели счастье.

Пока Арун работал, Сона проводила время с Хемой, и она настолько прониклась чувством безопасности и спокойствия, что забыла о том, что ее могут разоблачить.

Однажды женщины сидели на веранде дома Хемы и делали ракхи, защитные амулеты из шелковых нитей; они нашивали на них розетки и украшали бисером. Из сада доносились крики детей – у Хемы и ее мужа Чару подрастали сын и дочь.

– Зачем ты так кутаешься? Тебе не жарко? – спросила Хема. Ее дупатта лежала на плечах, открывая гладко причесанные, густые, как у всех индианок, отливающие синевой волосы. Сона не знала, что сказать, и Хема продолжила: – Недавно я купила новое масло для прически, хочешь попробовать?

Она сделала легкое, почти неуловимое движение, и конец сари, которым прикрывалась Сона, сполз, открыв едва начавшие отрастать, торчавшие, как щетка, волосы.

  82