32 
Когда Гордридж наконец появился, у него в корзине что-то шевелилось, но Эстер не могла разобрать, что именно.
— Филип! — Неожиданно для себя она окликнула его по имени, и он подошел к ее палатке со своей добычей в руке.
— Наш ужин! — гордо заявил он.
Эстер в ужасе отшатнулась, увидев трех крупных лобстеров.
— Надеюсь, вы не ждете, что я приготовлю их?
— Но это ваша работа! — строго заявил он, а потом улыбнулся. — Но я прощаю вас из-за раны в ноге. Кстати, как она?
Его мокрые волосы прилегали к хорошо вылепленной голове и падали на лоб. Все тело блестело, а солнце, светившее в спину, подчеркивало ширину его плеч.
Эстер судорожно вздохнула. Как он мог понравиться ей так скоро после Дэвида? После того, как она поклялась никогда больше не проявлять интереса к мужчинам? Это была какая-то ирония судьбы.
— Ночью сильно болела; я едва заснула, — призналась она. — Но сейчас уже лучше. Как вы думаете, могу я сегодня искупаться в лагуне?
— Полагаю, что можете. Но я на всякий случай присоединюсь к вам.
— В этом нет необходимости…
— А я как раз думаю, что есть.
Эстер захотелось, чтобы Эдвард поскорее проснулся: тогда она могла бы позвать с собой его. Но в палатке Эдварда не было заметно никакого движения, и она пожала плечами.
— Если вы настаиваете…
Гордридж исчез куда-то с лобстерами, но к тому времени, когда она, натянув купальник, появилась из палатки, он уже был на месте и поддержал ее, так как рана еще давала о себе знать.
И вновь его прикосновение нейтрализовало боль. Эстер показалось, что она смогла бы пройти сотню миль, если бы он был рядом. Ах, если бы на этом острове находились только она и Филип! Если бы не было никакой лжи, создающей между ними барьеры! Их просто переполняла бы радость от того, что они вместе…
Эстер обнаружила лобстеров в маленькой заводи рядом с той, где они собирались поплавать.
— Великолепный водоем для хранения, — пояснил Гордридж.
— Приятно, что вы не выпустили их сюда, — улыбнулась она, скользнув в воду.
Во время плавания нога у Эстер совсем не болела, но стоило ей ступить на берег, стало ясно, что напрасно она вообразила себя абсолютно здоровой. Гордридж вовремя подхватил ее, а потом…
Эстер даже не успела понять, как все это произошло: еще секунду они смеялись, глядя друг на друга, а в следующую его лицо вдруг стало серьезным, он со стоном притянул ее к себе, а его губы с животной страстью впились в ее рот.
В то же мгновение Эстер с ужасом почувствовала, что ее тело совершенно вышло из-под контроля. Остановиться и подумать, что она делает, не было времени. То, что происходило здесь и сейчас, никто из них не мог бы остановить!
Его поцелуй был опустошающим, и Эстер отвечала на него, прижимаясь к нему всем телом, не в силах сдержать страсти, сотрясавшей каждую ее клеточку! И хотя это продолжалось всего несколько секунд, дыхание у нее стало глубоким и прерывистым, словно она совершила пробег вокруг острова.
Когда он оторвал ее от себя, Эстер показалось, что его глаза сверкают от гнева. Боже, неужели он хочет обвинить ее в том, что сейчас произошло?! У нее уже готов был ответ, но Гордридж вдруг резко отстранился и зашагал в сторону лагеря, предоставив ей добираться самой.
Эстер винила себя в одном: ей не следовало разрешать целовать себя! Этот поцелуй имел привкус запретного плода: отведав его, она захотела большего…
Опустившись на колени, Эстер закрыла глаза. Что ей делать? Она не сможет жить здесь после этого! Не сможет вести себя с ним как ни в чем не бывало! Она прекрасно понимала, что это было нечто большее, чем просто поцелуй — какое-то дикое проявление чувств, неизвестно как возникших, но захвативших обоих. Какой-то первобытный импульс, порожденный безрассудным желанием!
А ведь Гордридж никогда не давал понять, что чувствует к ней хотя бы простую симпатию… Эта мысль поразила Эстер. Он был просто здоровым самцом с отличным мужским аппетитом, а она — единственной женщиной на острове. На ее месте могла оказаться любая другая! Они провели вчера вместе целый день, сегодня вместе купались — так что все это достаточно естественно. Очевидно, в сложившейся обстановке ни один мужчина не смог бы устоять перед соблазном. А Гордридж хотя и заявлял, что никогда не женится, отнюдь не собирался лишать себя удовольствия побыть наедине с понравившейся ему женщиной.
32 
