36 
– Боже, наверное, я умер и оказался в раю, – пробормотал Николай, глядя на Эллу.
Поборов желание прикрыть голую грудь, Элла переступила через подол платья и аккуратно повесила его на спинку стула.
Николай с восторгом рассматривал высокие ботильоны с кружевной оборкой и ремешками, чулки до середины бедра и голубые подвязки на стройных бедрах и шелковые кремовые трусики, обтягивающие упругую попку. Он перевел взгляд на розовые бутоны сосков, и его тут же охватило дикое вожделение.
Элле нравилось, что Николай рассматривает ее, как святое видение. Она ощущала себя богиней секса. Ни маленькая грудь, ни худое тело не играли теперь никакой роли. Николай быстро сбросил пиджак, стал лихорадочно расстегивать рубашку. Перед глазами Эллы предстал бронзовый мужской торс.
Николай подошел вплотную к Элле и прошептал:
– Кольцо на твоем пальце свидетельствует, что ты принадлежишь мне полностью и без остатка.
С этими словами он накрыл ее рот жадным поцелуем, терзая ее губы подобно голодному волку. Каждая клеточка ее тела возбудилась от его прикосновения.
Николай опрокинул Эллу на кровать и приник губами к упругому бутону соска, лаская его близнеца длинными сильными пальцами. Другой рукой Николай ловко стащил с нее трусики, погрузившись пальцами в ее теплое и влажное лоно. Элла шумно втянула воздух, а Николай застонал.
– Ты готова принять меня, – прохрипел он, снова целуя ее.
Он распял ее на кровати, как языческую жертву, и наклонился к ее горячему лону. Его пальцы раздвинули влажные складки, а губы приникли к клитору в сладостном поцелуе. Элла растворилась в невероятных ощущениях. Мир перестал существовать, она ухватилась за плечи Николая, будто за спасительный якорь.
– Мне нравится, что ты со мной делаешь, – прошептала она, покусывая его гладкое смуглое плечо.
– Я вел себя как слон в посудной лавке, – простонал Николай, откатившись от нее.
– Это наша первая брачная ночь. Соблазнение должно быть медленным и сладким.
– Меньше слов, – прервала его Элла. – Мне понравилось, как ты бросил меня на кровать. Твои страстные порывы устраивают меня гораздо больше, чем медленная прелюдия.
– Это все твоих рук дело, ты все время меняешь мои планы, – проворчал Николай, взяв футляр с туалетного столика и снова вернувшись в кровать.
– Это жалоба?
– Нет, это признание, что всегда готов, когда ты хочешь меня, – поддразнил Николай. – Поздравляю с законным браком, миссис Дракос, – торжественно объявил Николай, протягивая ей футляр.
– А у меня нет для тебя подарка, – растерялась Элла.
– Ты подарила мне себя, – успокоил ее Николай и открыл футляр.
– Боже мой! – восхищенно воскликнула Элла, вынув из футляра роскошное ожерелье из трех ниток жемчуга, скрепленных изумрудно-бриллиантовой застежкой. – Какая красота!
Николай надел ожерелье ей на шею.
– Чистота жемчужин напоминает мне тебя, – с волнением сказал Николай.
– Не такая уж я идеальная и чистая, – пробормотала Элла, вспомнив о своем секрете. В душу снова закрался страх и неуверенность в его адекватной реакции на новость о ребенке.
– Мне никогда не стать таким же чистым и идеальным, как ты, – ласково сказал Николай, заправляя ей за уши пряди медно-рыжих волос и снова ее целуя.
– Я так тебя хочу, – беспомощно пробормотала она, водя пальчиком по его плоскому животу.
– Я не выдержу этой сладкой пытки, – прохрипел он.
– Прекратите ныть, мистер Дракос, займитесь лучше делом, – подначила Элла.
– Ах так, ну берегись, – улыбнулся Николай и мощным толчком вошел в нее, ритмично задвигавшись в ее податливом теле.
Их страсть достигла апогея, и они кончили одновременно, откатившись друг от друга и тяжело дыша.
– Хочу, чтобы эта ночь длилась вечно, – прошептала Элла, прильнув к его широкой груди. Тату на плече Николая опять попалось ей на глаза. Да, крылатая богиня и кусочек радуги виднелся из-под крыла, а рядом крошечный единорог.
– Радуга и единорог? – с любопытством спросила Элла, слегка касаясь пальцем татуировки.
Николай напрягся, взгляд его посуровел.
– В память о моей сестре… Она любила сказки, – нехотя ответил он.
– Как мило с твоей стороны, а когда она…
– Пять лет тому назад, – процедил он. – Я не хочу об этом говорить.
– Ладно, – легко согласилась Элла, понимая, что это больная для него тема. Он все еще остро чувствовал потерю сестры и не готов с ней делиться своими переживаниями. Не все сразу.
36 
