38 
Mon Dieu, это означало, что ей придется открыть дверь, чтобы проверить это. Скрестив пальцы, она повернула ручку и толкнула дверь.
— Брак? — раздался голос Джулиана.
В узком проеме она увидела полки с книгами и скульптуры и сразу поняла, что попала не в ту комнату.
— В самом деле, отец, с каких пор вы начали верить газетам? — Насмешливый тон Джулиана сильно резал слух. Она больше, чем кто-либо, знала, что газеты все преувеличивали, но все же надеялась на некоторое сочувствие с его стороны.
Она отступила, намереваясь уйти, но рукав свитера зацепился за дверной косяк. Она замешкалась в темноте, пытаясь отцепить рукав и быть при этом незамеченной.
Беседа в комнате продолжалась.
— Я не говорю о газетах. Хотя, к твоему сведению, реакция людей вполне благоприятна. Они рады возможному роману в королевской семье.
— Романтика всегда отвлекает, — пренебрежительно сказал Джулиан. — Это пройдет, как и все сплетни.
Это было для него так просто? Он совсем не думал о ее положении? Катрина боролась с рукавом. Свитер уже разорвался, но она все еще не могла отцепить запутавшиеся нитки от двери.
— Ты делаешь вид, что не понимаешь меня. Я говорю о серьезном романе, результатом которого может стать реальный брак и создание семьи для тебя и Самсона.
— Вы предлагаете мне жениться только для того, чтобы у Сэмми снова была мать?
— Мой сын, мы видели, насколько хрупкой может быть жизнь. Я говорю тебе, что жениться — это твоя обязанность, как и рождение наследника.
— У вас есть два… это, как правило, считается достаточным.
— Прекрати отшучиваться. Это важно.
— Это переходит всякие границы. — По звучанию голоса Джулиана она поняла, что он начал ходить по комнате. — Мне слишком со многим теперь приходится справляться. У меня нет ни времени, ни желания искать жену.
Mon Dieu, эти слова сильно задели ее. Ей было больно слышать, как он обсуждает с кем-то их отношения.
«Лжец», — пронеслось у нее в голове.
Но сейчас она окончательно поняла, что отдала ему свое сердце в тот момент, когда он попросил подержать его за руку во время поездки в поезде. Она почувствовала, что нужна ему, и с тех пор он стал для нее родным человеком.
— Ты нашел время на Катрину, — заметил король Лоуэлл.
— Вы обвиняете меня в том, что я пытался немного отвлечься?
— Да, потому что в этом случае речь идет о королевской семье Пасадонии.
— Жан-Клод мой друг. Он знает, что я никогда бы не сделал Катрине больно.
В самом деле? Катрина закусила губу. Хотела бы она быть в этом уверенной.
Она поранила палец отколовшейся планкой двери, не дающей ей убежать. Неожиданно ткань поддалась, и Катрина освободилась. Она вернулась в свою комнату, и от мыслей о Джулиане слезы катились по ее щекам.
— Жан-Клод мой друг. Он знает, что я никогда бы не сделал Катрине больно, — заявил Джулиан, который уже решил позвонить ему сразу после разговора с отцом. Этот нелепый разговор был пустой тратой времени. Он не собирался поддаваться давлению со стороны отца или кого-либо другого, когда дело касается выбора жены.
Черт возьми, после смерти Донала бывали дни, когда он чувствовал, что ему не хватает времени, чтобы просто подышать.
Он ощущал умиротворение лишь в объятиях Катрины. В эти драгоценные минуты он не думал ни об экономических, ни о политических проблемах, ни о том, что от него теперь зависит жизнь целой страны и его родных. Катрина приняла его таким, какой он есть, и отдала ему всю себя без остатка.
Он не хотел причинить ей боль. И тем более заменить ее кем-то.
Когда он увидел фотографию в газете сегодня утром, он понял, что дело плохо. Понял, что Катрину это отпугнет, а его отец не одобрит их отношений. Одного он не ожидал — что король предложит ему жениться на ней, чтобы у Сэмми вновь была семья.
Он должен был это предвидеть. В последнее время отец не раз намекал, что думает о смерти и беспокоится о своих наследниках. Гибель Донала только ухудшила ситуацию.
Король Лоуэлл был взволнован этим разговором, он понимал, что на кону стоят хорошие отношения между королевскими домами Пасадонии и Карданы.
И он собирался задействовать все свое влияние ради того, чтобы все закончилось благополучно. Сейчас он уже не выглядел больным.
— Если у тебя нет серьезных намерений по отношению к этой девушке, отправь ее домой.
Нет! Это было уже слишком. С негодованием он сообщил отцу:
38 
