25 
Кэролайн тоже было не до смеха – она-то понимала, куда клонит Джессика. Слабым голосом она начала:
– «Моя возлюбленная Кэролайн. Теперь я во сто крат счастливее, чем прежде, если это только возможно. Перед нами лежит вся жизнь, и каждую минуту твой прекрасный образ будет со мной. В мой смертный час он будет рядом, благословляя и утешая меня…»
Элизабет прозрела.
«Боже мой, это ведь Роберт Браунинг! – Одного взгляда на Джессику было достаточно, чтобы понять – она знает, кто автор письма. – А Кэролайн? Знает ли она, что парень водит ее за нос?»
Девушка продолжала читать, а Элизабет мрачнела на глазах.
«Я использовала это письмо в своей пьесе, – думала она. – Неудивительно, что Джес известно, кто его написал. Они с Лилой нарочно свели нас вместе. И если уж мне неприятно, представляю, что может чувствовать Кэролайн».
Та замолчала.
– В чем дело? – поинтересовалась Джессика.
– Я… я просто потеряла строчку. – Кэролайн снова уткнулась в письмо. – «Когда я думаю о том, как много ты значишь для меня, то понимаю, что слова бессильны это выразить. Завтра же напишу тебе снова. Твой Адам».
Глаза Элизабет метали молнии. Она пыталась поймать взгляд сестры, но та отворачивалась. Джессика поняла, что настал подходящий момент, чтобы улизнуть, и вскочила.
– Я совсем забыла, что должна встретиться с Робин Уилсон. Мы готовим новую программу для нашей команды болельщиц. До скорого. – И она умчалась.
Лила тоже нашла предлог:
– У меня страшно разболелась голова. Пойду к медсестре, попрошу таблетку аспирина. – Она помахала рукой, подхватила свой стаканчик с йогуртом и была такова.
Элизабет и Кэролайн остались лицом к лицу.
«Ну и услугу оказала мне сестрица», – невесело заключила Элизабет.
Ей вовсе не хотелось стать человеком, который откроет глаза бедняжке. С другой стороны, она не могла спокойно смотреть, как Джессика и Лила измываются над ней.
Кэролайн сидела как на иголках. Она со страхом ждала, что Элизабет разоблачит ее. Когда она только-только нашла эти письма и начала их использовать, то чувствовала себя в безопасности. И вдруг пьеса Элизабет – как гром среди ясного неба! Девушка поняла, что ее дела плохи: рано или поздно все выплывет наружу.
Кэролайн знала, что должна сказать Элизабет правду. Может быть, это не такая уж плохая мысль – признаться во всем хоть кому-нибудь. Суббота неотвратимо приближалась, и следовало поторопиться. Возможно, именно Лиз поможет ей?
В замешательстве она протянула ей письмо.
– Я должна тебе кое-что сказать, Лиззи. Я боялась говорить это при Лиле и Джессике. Адам не писал этих писем.
– Верно, – отозвалась Элизабет, – их написал Роберт Браунинг. Но ведь это такой пустяк! Не страшно, что Адам не сам их сочинил. Всем на это наверняка наплевать. Чувства – вот что главное. Честно говоря, я боялась, что ты ничего не подозреваешь. Но раз тебя не огорчает, что он не сам их придумал, то…
– Это не все, – перебила ее Кэролайн.
– То есть?
Кэролайн украдкой огляделась. Она увидела Кару с подругами, которые ели, болтали, смеялись.
«Они честны, им нечего скрывать. Я же по уши увязла во лжи, – тосковала Кэролайн. – Когда правда станет известна, надо мной будет смеяться вся школа. Но на Элизабет можно положиться – она не проболтается».
– Мне необходимо поговорить с тобой, Лиз, но не здесь и не сейчас. Ты можешь встретиться со мной после школы?
– Вообще-то я занята, – призналась та.
Кэролайн умоляюще посмотрела на нее:
– Пожалуйста, Лиззи! Я не стала бы тебя просить, если бы все не было очень серьезно. Мне совершенно необходимо поделиться с тобой!
Элизабет почувствовала в голосе Кэролайн тревогу. Что, если она попала в беду?
– Ладно, – неохотно согласилась она. – Встретимся в раздевалке после занятий.
Когда уроки закончились, Кэролайн уже поджидала Элизабет.
– Может, прогуляемся? Мне не хотелось бы обсуждать это в школе, – испуганно сказала она.
– Хорошо, – кивнула Лиз.
Она взяла книги из своего шкафчика и вышла вслед за девушкой на улицу. Они шли молча. Наконец Кэролайн заговорила:
– Лиз, что мне делать? Как быть с вечеринкой, которую устраивают Лила и Джессика? Я не могу пойти туда, это совершенно невозможно.
– Почему? Разве Адам отказался?
– Господи, я сама загнала себя в угол. – Голос ее прерывался. – Нет никакого Адама, – созналась она. – Я его выдумала.
25 
