24 
Одна рука сжимала копну моих волос, требуя повиновения; другая - гладила лицо в знак благодарности.
Такой контраст сводил с ума. Этот мужчина сводил с ума. А его вкус был таким утонченным, что мое обращение с ним сделалось... нежным.
Прекрасная маленькая Наталья, - прохрипел он, - с жадным ротиком. - Он вновь ласково погладил меня по щеке. - Я представлял, как ты будешь это делать.
Я чуть отпрянула, чтобы провести губами вдоль члена.
Когда ты следил за мной?
Он что-то проворчал в ответ. Значит, я спокойно занималась своими делами, а этот красавчик-русский представлял, как я буду делать ему минет! Это меня дико завело!
Вернувшись к своему занятию с удвоенной силой, я ощутила вкус новой капли пресемени, но мне нужно было больше. Я напрягла язык и толкнулась кончиком прямо в центр набухшей головки.
Ааа! - закричал он, резко толкнув бедра, заполняя членом мой рот.
Головка уперлась в заднюю стенку глотки. Так можно было подавиться, но я была слишком голодна и лишь ждала этого. Он желал моего подчинения; рот и горло уже подчинялись, послушно расслабляясь.
Прими меня глубже. - Новый резкий толчок. Когда мои губы соприкоснулись с молнией на штанах, я взмолилась о большем, а он повторил, - Иди на хуй.
Я его не понимала, но сейчас меня это не заботило. Работая ртом, я опустила руку вдоль тела в поисках влаги, начав ласкать клитор основанием ладони.
Нет-нет, Наталья. - Он оттянул меня от члена, потом сдернул ремень и штаны, стаскивая их с ног. Я глядела на открывшийся вид во все глаза.
Сплетенные мускулы мощных бедер. Смуглое совершенство тяжелой мошонки.
Я потянулась приласкать это сокровище, отчего Севастьян невольно дернулся.
Потом, одним молниеносным движением он оказался на спине, а я оседлала его голову; его член, словно жезл, возвышался прямо передо мной.
Он собирался лизать... в такой позиции... пока я...
По-русски он пробормотал:
Только попробовать на вкус. Чтобы исцелиться.
На своих влажных складках я ощущала его дыхание. Пальцы раздвинули мои губки. Он раскрыл меня, и на самой интимной части своего тела я почувствовала его взгляд...
Такая красивая.
А потом на меня обрушился его свирепый язык.
Блаженство.
О, Боже, - выдохнула я. Ещё никто и никогда не ласкал меня там языком. Я застонала, удивляясь, как вообще могла жить без этого?
Зажав член в кулаке, он наклонил его в мою сторону. Между движениями языка он сказал:
Соси.
Когда мои губы вновь вернулись к работе, он, ухватив обе половинки моей попки, притянул меня ближе ко рту.
Будто лакомясь, он жадно работал языком, оторвавшись только, чтобы приказать:
Сильнее.
На попку опустилась его ладонь, отчего я выгнулась, словно кошка.
Я втянула щёки, и в ответ ощутила легкое прикосновение зубов к клитору - как раз тогда, когда его палец начал проникать вовнутрь. О, мой Бог Я раздвинула бедра шире и замерла в предвкушении, чем заработала очередной шлепок, напоминающий, чтобы я не останавливалась.
Он меня полностью контролировал, а я не могла этим насытиться.
Его палец скользнул на пару сантиметров вглубь, и я дернулась назад, развратно потирая клитором его рот, извиваясь в ожидании большего. Палец проник глубже, заполняя мою внутреннюю тесноту, его член запульсировал ещё сильнее.
Язык извивался, палец двигался, а Севастьян издавал рычащие звуки, словно был на седьмом небе.
Блядь, женщина. Ты не могла быть более тесной. Влажной. - Потом он втянул клитор между губ и принялся его посасывать.
Это столкнуло меня в пропасть. Вопли восторга от оргазма были заглушены вновь, на этот раз - его толстым членом. Моя плоть сокращалась вокруг его пальца, отчего Севастьян будто сошел с ума, он сосал так, словно задался целью мне отомстить, от его рева мой клитор вибрировал.
Меня трясло от накатывающих волн удовольствия, слишком обжигающего, чтобы быть правдой. Такого сильного, что моё зрение помутилось...
Когда моя плоть стала чувствительной настолько, что была не в силах выдержать даже прикосновение языка, я выпустила член изо рта, чтобы сдвинуться подальше.
В ответ он шлепнул меня по заднице.
Нет, это слишком!
Ты примешь от меня все.
Он вновь начал меня лизать, а я на его языке тряслась и извивалась. Когда он убрал палец, я посчитала это избавлением - но он тут же принялся похлопывать меня по самой сердцевинке.
24 
