очень нудно 
40 
А вскоре и он пропал из вида.
* * *
Они нашли Кэла Хокинса там, где и предполагал Уэс.
Это было в лесу, где грунтовая дорога упиралась в отвесную стену двухсотфутовой высоты. Вот под этой стеной и ютилось одноэтажное строение без окон, похожее на коробку из-под печенья.
В середине плоского фасада имелась исцарапанная железная дверь. Освещение давала голая электрическая лампочка, ввернутая в патрон над дверью. Перед сооружением стояли три пикапа. Судя по толщине наледи на ветровых стеклах, они стояли здесь довольно давно.
Датчу пришлось несладко, пока он скользил в своем «Бронко» по двухмильному отрезку темной, узкой, опасной дороги, поэтому он вошел вслед за Уэсом внутрь в самом свирепом настроении. В тускло освещенном помещении было крепко накурено, в воздухе висел табачный дым, пахло сивухой. Им пришлось переступать через лужицы табачной жижи на полу, пока они пробирались к доске из прессованных стружек, которая служила стойкой бара.
– Кэл Хокинс, – лаконично бросил Датч.
Бармен кивком указал в угол. Хокинс сидел, вернее, полулежал за одним из шатких столиков. Его голова упала на стол, руки безжизненно висели вдоль тела. Он храпел.
– И вот так уже битый час, – признался бармен. – А на что он вам?
– Что он пил? – уточнил Датч, оставляя вопрос без ответа.
– Они с собой принесли.
Бармен ткнул большим пальцем в направлении второго занятого столика, за которым восседала троица угрюмых бородатых мужчин. Они играли в карты под укрепленной на стене головой оскаленного черного медведя.
– Самый высокий показатель умственных способностей у медведя, – шепнул Уэс Датчу. – Надеюсь, оружие у тебя не для мебели. У них-то точно для дела, можешь мне поверить.
Датч уже заметил дробовики, прислоненные к каждому из стульев.
– Прикрой меня.
Он подошел к столу, за которым храпел, отсыпаясь, Хокинс. Из его разинутого рта на стол натекла лужица слюны. Датч размахнулся ногой и буквально вышиб из-под него стул. Приземление оказалось жестким.
– Какого черта? – заорал Хокинс. Он поднялся с пола, стиснув кулаки, но попятился и заморгал, заметив поблескивающий полицейский жетон. – Привет, Датч. Я в детстве смотрел, как ты играешь в футбол.
– Бросил бы я твою дерьмовую задницу в камеру, – прорычал Датч, – но раз ты настолько трезв, чтобы делать глупости, значит, и работать сможешь. Ты мне нужен.
Хокинс утер слюну с подбородка тыльной стороной ладони.
– Зачем?
– А ты как думаешь? – Датч придвинулся к самому его лицу, но тут же отшатнулся, не выдержав неописуемого запаха перегара. – У тебя контракт с городом на содержание дорог, значит, посыпать песком дороги – твоя работа, так? А теперь у меня для тебя новость: у нас сейчас как раз гололед, если ты еще не в курсе. А ты где ошиваешься? В какой-то зачуханной дыре, пьяный в дупель. Я полдня потерял, разыскивая тебя, а у меня, поверь, полминуты свободной нет.
Он сорвал со спинки стула куртку Хокинса и швырнул ему. Хокинсу удалось поймать куртку, и Датч с облегчением отметил, что рефлексы у него не полностью отключились.
– Выметайся отсюда немедленно. Мы поедем за тобой в гараж. Твой грузовик ждет тебя, он уже загружен песком. Ключи с тобой?
Хокинс сунул руку в карман засаленных джинсов, вытащил связку ключей и протянул ее Датчу.
– А почему бы тебе просто не взять их и…
– Я бы взял, но никто, кроме тебя, не знает, как управлять механизмами, и только ты застрахован на вождение грузовика с песком. Мне судебный иск ни к чему, и городу тоже. Пошли, Хокинс. И если ты думаешь, что сможешь от меня улизнуть по дороге в город, лучше забудь об этом сразу. Я буду держаться так близко, что смогу укусить тебя за задницу через выхлопную трубу. Пошли.
– Все это без толку, шеф, – запротестовал Хокинс, когда Датч пинком подтолкнул его к выходу. – Я с тобой, конечно, пойду, только с неба такое сыплется, что мы даром песок потратим. И тебе это встанет вдвое, потому что завтра все равно придется заново посыпать.
– Это моя забота. Твоя забота – делать что положено, а не то изобью до полусмерти.
* * *
Лилли в тревоге ждала возвращения Тирни и радостно вскрикнула, когда он показался из темноты. Он что-то волок за собой. Когда он подошел ближе, она разглядела, что это кусок брезента, на котором были уложены дрова.
Он оставил брезент у крыльца и, спотыкаясь, взобрался по ступенькам. Лилли открыла дверь, подхватила его за рукав куртки и втащила внутрь. Он привалился к косяку и сдвинул свой импровизированный капюшон. Его брови и ресницы заиндевели. Лилли инстинктивно протянула руку и смахнула иней.
40 
