40 
– При чем здесь ринг? – удивленно взглянула на него Мерси. – Прости, я плохо понимаю спортивные аллегории.
– Это ты меня прости, наверное я выбрал неудачное сравнение. Рефери – это тот судья, который следит за поединком боксеров на ринге. Так вот ему нельзя расслабляться ни на мгновение, иначе он может пропустить нарушение правил, недозволенный прием и тому подобные детали боксерской встречи.
– Но при чем здесь я?
– Вообще-то ни при чем, – усмехнулся Грант. – Но своей постоянной напряженностью ты напоминаешь мне рефери. Складывается впечатление, будто ты даже на минуту боишься выпустить ситуацию из-под контроля, словно, если это произойдет, кто-то преодолеет барьер, которым ты себя окружила, и тогда случится что-то ужасное для тебя.
Это привычка, подумала Мерси. Сохранившаяся с юности, с тех пор, когда я поняла, что Грант воспринимает меня только как друга, и начала скрывать свою любовь к нему.
Она бросила на Гранта взгляд, но ничего не сказала. А затем вдруг и вовсе будто онемела, потому что ей в голову пришла неожиданная и в какой-то степени даже оригинальная – во всяком случае, до настоящего момента ничего подобного не случалось – мысль.
А может, с самого начала не стоило скрывать свои чувства?
15
Хорошо, что в разговоре наступила пауза, иначе Мерси выдала бы себя внезапным молчанием и у Гранта непременно возник бы вопрос, что с ней происходит.
Надо же! – подумала она, продолжая оставаться в состоянии ступора. И почему меня раньше ни разу не посетило подобное соображение? Если бы это произошло, не исключено, что моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
В самом деле, если бы Мерси не таила своей любви, Грант узнал бы о ней и поневоле задумался, как быть. Хотел бы он этого или нет, но ему пришлось бы учитывать данное обстоятельство, то есть чувства Мерси.
В этом случае события могли развиваться в двух направлениях: или Грант сразу и безоговорочно прекратил бы с Мерси всякое общение, или – чем черт не шутит – обмозговал бы все хорошенько, понял, что сама судьба распорядилась таким образом, чтобы рядом с ним оказалась именно эта девушка, и… сделал бы предложение.
Лишь на миг представив, как круто могла бы измениться ее судьба в этом втором – желанном! – случае, Мерси испытала приступ головокружения. Боже правый, как близко, оказывается, она находилась от того, чтобы сделаться миссис Гордон, то есть стать женой Гранта Гордона!
Впрочем, в равной степени мог осуществиться и первый вариант – прекращение отношений.
Сердце Мерси сжалось. Нет, только не это! Подобной пытки она не перенесла бы. Только не в те времена.
Позже, когда Грант уехал, Мерси сама постаралась забыть его, – правда, без особого успеха, но все же попытка была предпринята! – однако, если бы он оборвал общение, продолжая жить по соседству, это было бы еще хуже. Знать, что Грант рядом, наблюдать из-за занавесок, как он проходит мимо их коттеджа по улице, и не иметь возможности даже просто поздороваться с ним или перекинуться несколькими незначительными фразами – потому что подобное действие оказалось бы расценено им как шаг к сближению, – все это было выше ее сил.
Но все сложилось так, а не иначе. И нечего горевать об утраченных возможностях, они достаточно эфемерны!
– Однако я помню, как однажды ты сама вырвалась за пределы тобой же установленного барьера.
Еще неизвестно, как бы все обернулось, если бы я открыла Гранту сердце, думала тем временем Мерси. Если бы призналась, что мои чувства к нему не столько дружеские, сколько…
– Что? Ты что-то сказал?
Внимательно посмотрев на нее, Грант повторил:
– Говорю, однажды ты сама перешагнула этот свой барьер.
Мерси бросило в жар. Что это? О чем он говорит?
– Не понимаю, – медленно произнесла она, сознательно оттягивая время.
Губы Гранта тронула едва заметная улыбка.
– Нет?
Мерси молча покачала головой, в которой уже забрезжила догадка.
– Напомнить? – вкрадчиво спросил Грант.
– Как хочешь, – ответила она, чувствуя, что из-за нарастающего волнения ее кожа постепенно покрывается пупырышками.
Когда Грант еще только начал произносить очередную фразу, Мерси уже знала, что сейчас услышит.
– Это произошло в день моего отъезда. – Он вдруг на мгновение умолк и в который уже раз за нынешний вечер обвел взглядом гостиную. – В этой самой комнате.
Мерси похолодела.
– Мало ли что случалось в этой комнате, – одеревеневшими губами начала она на опережение. – Всего и не упомнишь…
40 
