64 
Увидев отразившуюся на лице миссис Чарлтон боль, он добавил:
— Эти деньги будут вам очень кстати, чтобы Руперт мог как следует поправиться и окрепнуть прежде, чем его можно будет взять из больницы домой.
Только теперь миссис Чарлтон смогла наконец заплакать не только от горя, но и от чувства облегчения, а граф тем временем осмотрел комнату, в которой они находились.
Ему еще никогда не приходилось видеть столь убогого жилища. Жалкая обстановка была совершенно немыслимым фоном для нежной и одухотворенной красоты Жизели: грязные стены с ободранными обоями, прогнивший дощатый пол и три железные кровати, составлявшие чуть ли не всю мебель.
Граф быстро принял решение и сказал властным тоном, который узнал бы каждый, кому приходилось служить под его началом, поняв, что всякие возражения будут бесполезны:
— У дверей стоит карета. Я сию же минуту забираю отсюда вас обеих!
Впервые за это время он посмотрел прямо в глаза Жизели.
— Вы не можете здесь оставаться, — сказал граф. — Ты сама должна прекрасно понимать, что вам здесь не место.
Жизель в ее прелестном розовом платье действительно выглядела здесь крайне неуместно: контраст между ее красотой и убогим окружением был слишком ярким. Будь она одета по-другому, он, наверное, ощущался бы не настолько остро.
Тем временем Генри Сомеркот говорил миссис Чарлтон:
— Я хотел бы сказать вам, сударыня, что мы все очень любили вашего мужа и были страшно встревожены, когда узнали о его исчезновении.
Слезы помешали ей ответить ему, а он добавил:
— Граф Линдерст был прикован к постели после полученных ран, но я лично в последний год побывал во многих уголках Англии, надеясь обнаружить хоть какой-то след Мориса.
— Он всегда… очень гордился своим полком, — с трудом проговорила миссис Чарлтон.
— Случилось ужасное недоразумение, — сочувствующим тоном произнес Генри. Граф тем временем подошел к Жизели.
— Как ты могла убежать от меня? — тихо спросил он. — Как ты могла подумать, что я отпущу тебя, кто бы ты ни была и кем бы ни был твой отец?
— Я… пыталась ненавидеть вас, как ненавидела всех, кто… не поверил в моего отца, — ответила она.
— Но у тебя ничего не получилось, — нежно сказал граф.
Жизель молча подняла на него глаза, и он прочел в них такую глубокую любовь, что понял: в будущем их больше ничто и никогда не разлучит.
— Теперь я тебя никуда не отпущу, — сказал он так тихо, что остальные его не услышали.
Глава 7
Граф позволил Бэтли помочь ему лечь в постель и откинулся на подушки.
— Похоже, что вечером похолодало, милорд, — заметил камердинер. — Я позволил себе смелость зажечь в камине небольшой огонь. Но с холмов Мальверна дует ветер, который ночью принесет холод.
— Я уверен, что это очень разумно, Бэтли, — одобрительно отозвался граф.
Камердинер собрал сброшенную одежду хозяина и повернулся к двери.
— Мне хотелось сказать, милорд, что сегодня был очень счастливый день. Желаю вам и ее милости всего самого лучшего на всю вашу жизнь.
— Спасибо тебе, Бэтли.
Дверь за камердинером закрылась, и граф устало прикрыл глаза.
День выдался очень напряженным, как и два предыдущих дня, после того знаменательного вечера, когда они с Генри увезли миссис Чарлтон и Жизель из той трущобы, где они жили. Им удалось справиться со множеством разнообразных дел.
Ту первую ночь они провели под кровом Немецкого коттеджа в качестве гостей полковника Беркли, но следующим утром граф занялся поисками удобной квартиры, где они могли бы пока жить и где миссис Чарлтон могла бы ухаживать за Рупертом, когда тот вернется из больницы.
Им удалось найти то, что граф счел вполне подходящим жилищем, на недавно отстроенной Ройал-кресент. Миссис и мисс Чарлтон стали обитательницами прекрасно обставленных апартаментов, расположенных на втором этаже с двумя удобными спальнями и большой гостиной.
Граф не сомневался в том, что миссис Чарлтон вскоре начнут навещать знакомые, немалое число которых находилось в этот момент в Челтнеме и которые наверняка были рады возобновить с ней дружеские отношения.
Двое суток Жизель провела с матерью на Ройал-кресент, навещая в больнице выздоравливающего брата и проводя дни за покупкой для миссис Чарлтон подобающей ее положению одежды и множества приятных мелочей, которые та уже никогда не надеялась иметь.
Когда Жизель узнала, какую крупную сумму собрали офицеры для ее отца, она едва смогла выразить свою благодарность.
64 
