66 
— Моей сиделкой, моей помощницей, моей вдохновительницей — и моей любимой! — поправил ее граф.
Она на секунду прижалась щекой к его щеке, и в этом прикосновении было больше нежности, чем в любом поцелуе. Граф уже в который раз подумал, что никогда прежде не встречал женщины, способной на такие милые жесты и поступки.
Взгляда огромных глаз Жизели и нежной мелодии ее голоса было достаточно для того, чтобы сказать о ее любви к нему гораздо красноречивее любых слов. И с каждым часом, с каждой минутой она становилась для него все желаннее.
— Ты еще недостаточно поправился, чтобы жениться! — запротестовала Жизель, когда граф сказал, что хочет назначить их свадьбу на третий день после драмы, разыгравшейся во время театрального представления полковника Беркли.
— Больше я ждать не смогу! — властно заявил он. — Я уже один раз чуть тебя не потерял и больше рисковать не собираюсь. Ты выйдешь за меня замуж здесь, в Челтнеме, а на следующий день мы уедем в Линд-Парк.
Жизель попыталась было возражать дальше, но он прижал палец к ее губам и добавил:
— Позже, когда я буду совершенно здоров, я собираюсь увезти тебя за границу, но сейчас, я думаю, мы оба будем рады спокойно пожить в моем поместье.
— Мне все равно, где жить — хоть в угольной шахте или на луне; — лишь бы я была там с тобой! — ответила она.
— Пока я тебе не надоем, — поддразнил ее граф.
— Ты же не думаешь, что это может случиться? — почти обиженно воскликнула она. — Гораздо вероятнее, что это я тебе надоем. Ты не любишь строптивых женщин и сердишься, когда я с тобой спорю.
— Мне нравится все, что ты делаешь, — уверенно сказал он.
Граф притянул ее к себе и заставил посмотреть ему в лицо.
— Я говорю тебе чистую правду, Жизель, — негромко проговорил он. — Никогда в жизни я не знал ничего столь чудесного и волнующего, как твои губы. Прежде я никогда не испытывал такой трепетной страсти.
— Это… правда?
Вместо ответа он начал целовать ее, так что щеки ее запылали, а глаза начали сиять, словно звезды.
А потом, разжав объятия, он проникновенно сказал:
— Если ты думала, что я смогу ждать, то ты глубоко заблуждалась. Я завтра же должен сделать тебя моей женой! И уже здоров, мое сокровище, вполне здоров, и могу показать тебе, как сильно я тебя люблю.
Страстное желание, прозвучавшее в его голосе, заставило ее смущенно спрятать лицо у него на плече. Он поцеловал ее волосы, а потом, нежно гладя их кончиками пальцев, добавил:
— Завтра ночью я увижу, как они падают тебе на плечи, и узнаю, какие они длинные. Я часто об этом думал, когда смотрел на тебя.
Их венчание прошло очень скромно — в приходской церкви Святой Марии, построенной еще в двенадцатом веке. Шафером был полковник Беркли, а в качестве свидетелей присутствовали только миссис Чарлтон и капитан Сомеркот.
— Если мы пригласим кого-то одного, то должны будем пригласить всех! — сказал граф. — А мне всегда противна была мысль о том, что человек должен превращаться в ярмарочное зрелище только потому, что он женится на той, кого любит.
Небольшой храм, построенный в форме креста, был наполнен лилиями, ароматом которых благоухал воздух.
Жизель чувствовала, что обеты, которые они приносили друг другу, священны. У нее не было сомнения в том, что они выдержат все испытания временем и что с течением лет их любовь и радость, которую они дарят друг другу, станут только сильнее.
Несмотря на возражения Жизели против ненужных трат, граф настоял на том, чтобы у нее было белое подвенечное платье — и мадам Вивьен превратила ее в воплощение юной красоты и невинности, в настоящий идеал, к которому стремятся все невесты.
Фата из тончайшего кружева, словно сотканного нежными пальчиками фей, падала на белое газовое платье, отделанное кружевом. А венок на фате был не из флердоранжа, а из только-только начавших раскрываться бутонов белых роз. В руках у Жизели был букет из таких же роз.
Место ее отца в церемонии занял капитан Генри Сомеркот, хотя граф сказал ей:
— Я знаю, что герцог Веллингтон с большим удовольствием был бы твоим посаженым отцом, если бы мы его об этом попросили.
— Я предпочла бы, чтобы это был кто-то из офицеров твоего полка, — ответила Жизель. — И мне кажется, что капитан Сомеркот был искренне привязан к папе.
— Это правда, — подтвердил граф. — Генри больше других старался разыскать твоего отца.
— Тогда мне хотелось бы, чтобы это он выдавал меня замуж, — сказала Жизель и чуть слышно добавила:
66 
