14 
Верховая прогулка продолжалась около двух часов, прежде чем граф вспомнил, что в доме его ждут дела.
Ему предстоит многое выслушать и многое узнать от своих слуг. Но в данный момент для него не было ничего важнее, как вновь познакомиться с землей своих предков: полями и лесами, что подобно суровым стражам охраняли его владения.
Он заехал даже дальше, чем намеревался, и, повернув назад в сторону дома, избрал другой путь. Теперь он ехал через лес, расположенный в южной части его владений, тщетно пытаясь отыскать знакомые ориентиры. Увы, долгие годы отсутствия стерли их из памяти. Граф плохо помнил ту часть поместья, что простиралась за пределами парка.
Вскоре он оказался в чаще соснового леса.
Сосны здесь росли так плотно, что закрывали солнце. Почва в лесу была песчаной, и его вороной ступал почти бесшумно. Неожиданно Роттингему показалось, будто он слышит чей-то плач. Он тотчас же остановил Громовержца и прислушался.
Наверное, это какой-нибудь зверек, подумал граф, попавший в лапы к хищнику, горностаю или ласке, а может быть, птица, недовольная вторжением чужих в ее владения. Его кузен отнюдь не был заядлым охотником, и в поместье держали лишь нескольких егерей.
Граф заметил соек, перелетавших с одной ветки на другую. Ему также не раз попадались на глаза черно-белые сороки и вороны, которых хороший лесник давно бы истребил.
Он продолжал вслушиваться в шелест леса, шепот легкого ветерка, быстрые пробежки дикого кролика, писк полевой мыши, воркование лесного голубя, но неожиданно до его слуха отчетливо донесся человеческий плач.
Растерянно пытаясь определить, откуда исходит этот звук, граф услышал даже ближе, чем предполагал, чей-то голос.
— О мой дорогой… как же я буду жить без тебя? Разве я когда-нибудь узнаю, что с тобой случилось? Где… где ты окажешься? Как с тобой… будут обращаться?
В этом голосе звучала такая искренняя боль, что Роттингем невольно вздрогнул. Впрочем, уже в следующий миг на его губах заиграла легкая улыбка. По всей видимости, он случайно подслушал разговор двух влюбленных, прощавшихся друг с другом.
— Как же я смогу спать по ночам, — продолжил юный голос, — думая о том, что ты… скучаешь обо мне… зная, что ты… не поймешь, почему нас разлучили. — Голос оборвался, сменившись плачем, затем зазвучал снова. — Что будет… если с тобой будут жестоко обращаться… если они не поймут, какой ты нежный… какой умный и послушный. Ох, дорогой, дорогой мой… что же мне делать? Как я могу расстаться с тобой? Лучше бы мне умереть!
Последние слова были полны отчаяния и боли. И незримый обладатель загадочного голоса разразился безутешными рыданиями.
Граф, не раздумывая, соскочил с седла на землю. Привязав Громовержца к дереву, он направился в ту сторону, откуда доносился плач. Сделав всего несколько шагов, он оказался на поляне, где тотчас застыл на месте как громом пораженный: его взору предстал удивительной красоты конь.
Животное безмятежно пощипывало траву. На нем было дамское седло с высокой передней лукой. Спиной к Роттингему, на поваленном дереве, печально склонив голову на колени и уткнувшись лицом в ладони, сидела женщина в светло-зеленом платье.
По ее стройной хрупкой фигуре граф заключил, что это совсем юная девушка. Ее волосы, вместо того чтобы быть уложенными в прическу в соответствии с модой, были распущены по плечам. Но поскольку они были вьющимися от природы, то выглядели очень красиво. Определить их цвет граф не смог.
Он стоял и смотрел на нее, понимая, что, оглушенная собственными рыданиями, незнакомка не слышала, как он приблизился к ней.
— Что же мне делать… как я расстанусь с тобой? — пробормотала девушка.
— Наверняка на ваш вопрос есть ответ, — негромко произнес граф. — Может, стоит попробовать его отыскать?
При звуке его голоса незнакомка напряглась, но лица от ладоней не подняла и даже не удостоила его ответом. Воцарилось молчание.
— Вы ничего… не можете… сделать… Прошу вас… уходите, — ответила она наконец.
— Откуда вы знаете, что я не смогу вам помочь? — спросил граф.
— Никто… никто не может… помочь мне, — ответила юная незнакомка. Ее голос прозвучал глухо, поскольку лицо было по-прежнему закрыто ладонями.
— Почему вы в этом так уверены? — поинтересовался граф. — Знаете, именно тогда, когда кажется, что дела обстоят хуже некуда, в голову приходит идея, как изменить этот мир к лучшему.
14 
