50 
— Быть может, послушаем музыку после ужина? — предложил Эдвард.
Люсия сочла, что лучше занять себя чем угодно, лишь бы не касаться опасных тем в разговоре, и потому с энтузиазмом согласилась на предложение.
— Надеюсь, вам нравится Штраус, — сказал Эдвард, вращая рукоятку граммофона.
— Да, нравится, — ответила она и закрыла глаза, когда заиграла музыка.
Вот только под прекрасную музыку она мысленно перенеслась далеко-далеко, в пустынную бальную залу, где не было никого, кроме нее и лорда Уинтертона: они танцевали вдвоем, и он не сводил с нее влюбленных глаз. Его сильные руки кружили ее, и ей казалось, будто она парит над землей, настолько легко и умело он исполнял нужные па.
Но вот музыка оборвалась, она открыла глаза и вернулась с небес на землю. Рядом с граммофоном стоял Эдвард и рылся в коробочке с иголками.
— Я точно помню, что здесь были и громкие, — бормотал он себе под нос, встряхивая продолговатую жестяную коробочку. — Придется спросить у Симпсона, куда они подевались.
«Господи, почему ему не сидится-то на месте?» — подумала Люсия, глядя, как он звонком вызывает дворецкого и растерянно замирает у граммофона в ожидании его прихода.
— Я хотел поставить вам нечто особенное сегодня вечером, — сказал он после того, как Симпсон приподнял рычаг звукоснимателя и заменил иглу.
— Благодарю вас, Симпсон, можете быть свободны.
Еще до того, как Эдвард опустил пластинку на опорный диск, Люсия уже знала, что он сделает в следующую минуту.
Как она и подозревала, это оказалось романтическое произведение. Нет, она, конечно, любила Дебюсси[25], но сегодня его музыка заставляла ее испытывать неловкость.
Втайне она была очень рада тому, что сидит в кресле, а не на софе, где Эдвард мог бы усесться рядом с ней.
Примерно на середине записи Эдвард подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее за руку.
— Ах, Люсия. Я очень люблю вас, — провозгласил он, когда она смущенно отвернулась. — Скажите, что будете моей!
Музыка закончилась, но он по-прежнему не выпускал ее руки. Игла царапала дорожки пластинки, издавая жуткий скрип.
Люсия нахмурилась и отняла руку.
— Ради всего святого, Эдвард, снимите пластинку! Этот звук действует мне на нервы.
Нескрываемое раздражение в собственном голосе удивило даже ее саму, а у него вытянулось лицо.
— Разумеется, — покорно согласился он и встал, чтобы заняться граммофоном.
— Эдвард, сейчас я не могу выйти за вас замуж, — внезапно заговорила Люсия. — Мама все еще нездорова, а у меня самой очень много работы. Сейчас же я очень устала, и потому не могли бы сказать Симпсону, чтобы он попросил Бриггса подать авто к главному входу?
Он повернулся к ней, и на лице его было написано горькое разочарование.
Десять минут спустя он провожал ее к ожидающему «роллс-ройсу».
— Я могу надеяться, что когда-нибудь вы согласитесь стать моей женой? — взмолился он, когда она садилась в салон.
Люсия не ответила. Вымученно улыбнувшись, она пожелала ему покойной ночи.
Он стоял на пороге и махал ей вслед, пока автомобиль не скрылся из виду.
* * *
Когда в понедельник утром Люсия прибыла в Лонгфилд-манор, Джепсон огорошил ее известием, что его милость вынужден был отлучиться и что он будет отсутствовать почти всю неделю.
— В кабинете он оставил инструкции относительно того, что необходимо сделать в его отсутствие, — сообщил ей Джепсон.
«Какая досада!» — подумала Люсия, усевшись и начав читать письма.
Тем не менее она приступила к работе: договаривалась о встречах, составляла письма и сносилась с местными влиятельными персонами, которые должны были посетить церемонию.
В Лонгфилд-маноре без лорда Уинтертона ей было непривычно одиноко, и Люсия вдруг обнаружила, что сильно скучает по нему.
Время тянулось невыносимо медленно, и почти всю неделю лил дождь, отчего она не могла отправиться ни на конную, ни на пешую прогулку.
К концу недели лорд Уинтертон так и не вернулся, и, когда в следующий понедельник Люсия приехала в Лонгфилд-манор, теша себя надеждой вновь встретиться с ним, его все еще не было.
Все это выглядело очень загадочно.
Джепсон, очевидно, подозревал или знал в точности, где обретается его хозяин, но на все ее расспросы неизменно отвечал, что его милости пришлось срочно отбыть по делу, не терпящему отлагательств.
Подобное положение вещей сохранялось чуть ли не до середины мая, и вскоре Люсия обнаружила, что в ее распоряжении остается едва ли семь недель для того, чтобы завершить все приготовления.
50 
