очень нудно 
60 
— Мэтт был бы гораздо счастливее с нами, с тобой и со мной, — с обезоруживающей откровенностью заявила Пип. И вдруг хихикнула. — Может, спросить, что он думает по этому поводу, когда он приедет?
— Держу пари, Мэтт будет в восторге. Думаю, надо прямо ему так и сказать, — улыбнулась Офелия.
— Угу, — ухмыльнулась Пип. Зажмурившись от солнца, она задумалась, и на лице у нее появилось довольное выражение.
— Ты — маленькое чудовище, — насмешливо бросила Офелия.
Через пару минут машина остановилась возле их дома, и Офелия отперла дверь. Она не была здесь почти три месяца, намеренно избегая заезжать сюда, когда находилась в городе, а их почту по ее просьбе пересылали к ним в Сейф-Харбор. Она нерешительно переступила порог, и реальность случившегося обрушилась на нее с новой силой. В каком-то уголке подсознания ей почти удалось убедить себя, что это был дурной сон… что они просто ездили в отпуск и что дома их ждут Тед и Чед. Вот сейчас по лестнице с вечной своей ухмылкой сбежит Чед. А Тед будет стоять в дверях спальни, и у него опять будет тот же самый взгляд, от которого у нее все переворачивалось внутри и ноги начинали дрожать. И так происходило с самого первого дня их семейной жизни. Но дом стоял пустой и тихий. Что толку обманывать себя, подумала Офелия. Они с Пип навеки теперь одни…
Мать и дочь, взявшись за руки и прильнув друг к другу, застыли на пороге. Они думали об одном и том же, и глаза их наполнились слезами.
— Ненавижу этот дом, — прошептала Пип, уткнувшись ей в плечо.
— Я тоже, — вздохнула Офелия.
Ни той, ни другой не хотелось подниматься наверх, в свои комнаты. О Мэтте обе забыли. Он словно принадлежал другому миру. И у него была своя жизнь. А у них — своя. И от этого никуда не уйдешь.
Офелия спустилась к машине вытащить вещи. Пип помогла матери втащить их наверх. Даже это оказалось для них почти непосильной задачей. И мать, и дочь отличались хрупкостью, а чемоданы весили, казалось, целую тонну. К тому времени, как Офелия втащила оба чемодана Пип к ней в спальню, она совсем выдохлась.
— Сейчас передохну и распакую твои вещи, — тихо сказала она.
Будто какая-то черная дыра зияла между сегодняшним днем и тем временем, когда здесь жили ее муж и сын. Словно бы и не было этих месяцев в Сейф-Харборе, подумала она.
— Я сама, — с грустью прошептала Пип.
Она чувствовала то же самое. В какой-то степени обе восприняли свое возвращение даже тяжелее, чем предполагали. Лучше уж быть бесчувственным роботом. Сейчас, когда Офелия снова вернулась к жизни, боль потери стала почти нестерпимой.
Потом она принялась разбирать свои вещи. Открыла шкаф — и сердце ее облилось кровью. Все было как прежде — его пиджаки, его рубашки и галстуки, ботинки, которые он носил, даже старые стоптанные кроссовки, которые Тед таскал по выходным, те самые, что он привез еще из Гарварда. В комнату Чеда Офелия так и не осмелилась заглянуть, она знала, что этого не перенесет. Ей сейчас и без того было достаточно плохо. Раскладывая по местам свои вещи, Офелия то и дело ловила себя на том, что украдкой оглядывается через плечо. И ей стало страшно.
К вечеру обе спустились вниз: бледные, осунувшиеся. Ни у той, ни у другой не осталось ни сил, ни желания разговаривать. Аппетита не было, поэтому решили обойтись без обеда. В другое время Офелия ни за что не согласилась бы на это, потому что ребенок не должен оставаться голодным. Но у нее самой кусок не лез в горло.
Нервы у обеих были на пределе. И когда в тишине пронзительно зазвонил телефон, обе подскочили как ужаленные. Однако Офелия не двинулась с места — у нее уже не хватило ни сил, ни желания с кем-то говорить, поэтому к телефону подошла Пип. И просияла, услышав в трубке знакомый голос.
— Привет, Мэтт. Все в порядке, — ответила Пип. Но он сразу же понял, что это не так. Офелия обернулась и заметила, что Пип плачет. — Нет, неправда! Все ужасно! Мы с мамой просто ненавидим этот дом! — Офелия дернулась было, чтобы остановить Пип, но потом передумала. Раз уж Мэтт успел стать им обеим добрым другом, значит, он имеет право знать, как им плохо.
Пип долго слушала то, что он говорил, молча кивая в ответ. Офелия не догадывалась, о чем шла речь, но плакать Пип перестала. Опустившись на стул, она затаила дыхание, прислушиваясь к их разговору.
— Ладно. Постараюсь. И маме передам… Нет, не могу… Завтра мне в школу. А когда вы приедете? — Офелия не слышала, что сказал Мэтт, но лицо Пип прояснилось. — Хорошо… Я спрошу у нее… — Зажав трубку рукой, она повернулась к Офелии. — Хочешь с ним поговорить?
60 
