63 
— Ну как, нашли себе подружку, мистер Фейгенбаум? — весело спросила Офелия старика, когда они вместе вышли на улицу после занятий.
Он ей нравился. Сразу видно, какой это открытый, честный и добрый человек. Он изо всех сил старался оправиться после того, что ему пришлось пережить, — может быть, даже больше, чем все остальные в группе.
— Пока нет, но я не теряю надежды. А как насчет вас? — подмигнул он.
Мистер Фейгенбаум выглядел жизнерадостным толстячком с пухлыми, румяными щеками и пышной гривой серебряных волос. Вылитый Санта-Клаус.
— Господи, и вы туда же! В точности как моя дочь! Зачем мне приятель, скажите на милость? — рассмеялась Офелия.
— Умненькая девочка! Эх, был бы я лет на сорок помоложе, юная леди, я бы вам показал! А кстати, как насчет вашей матушки? Она замужем?
Офелия снова расхохоталась, и они, помахав друг другу, распрощались.
После занятий Офелия отправилась в приют. Он располагался на узенькой боковой улочке Саутмаркета — района, славившегося своей достаточно мрачной репутацией, но, как Офелия напомнила себе, вряд ли можно рассчитывать встретить подобное заведение в Пасифик-Хейтс. Но служащие — что у входа, что в приемной — были очень приветливы. Она сказала, что хотела бы поработать у них добровольцем, и ей предложили прийти завтра с утра. Конечно, об этом она могла узнать и по телефону, но Офелии хотелось сначала увидеть все своими глазами. Уже уходя, Офелия заметила двоих стариков, неловко переминавшихся возле тележек, где лежал весь их нехитрый скарб. У нее на глазах один из добровольных служащих предложил им горячий кофе в пластиковых стаканчиках. Офелия попыталась представить себя на его месте. На первый взгляд ничего особо сложного, решила она. Зато как приятно чувствовать себя хоть кому-то полезной.
“Ни за что! Больше никогда!” — стиснув зубы, поклялась Офелия, вспомнив, как рыдала в подушку Чеда. Минувший год, который она оплакивала своих погибших, вспоминался ей теперь как кошмар. Чудо, что она вообще не сошла с ума. Теперь Офелия готова на все, чтобы будущий год прошел совсем по-другому. До годовщины гибели Теда и Чеда оставалось всего четыре недели, и хотя Офелия боялась даже думать об этом, однако была полна решимости сделать так, чтобы их с Пип жизнь стала хоть немного веселее. И в первую очередь ради дочери. В конце концов, это ее долг перед Пип. Может быть, работа в приюте хоть чем-то ей поможет — во всяком случае, Офелия искренне на это надеялась.
Потом она поехала забрать Пип из школы и вдруг, стоя на светофоре, случайно бросила взгляд на витрину обувного магазина. Рассеянно разглядывая выставленную на ней обувь, Офелия даже не сразу сообразила, что ее заинтересовало. И вдруг увидела их — огромные пушистые домашние шлепанцы, украшенные изображениями персонажей “Улицы Сезам”: голубые с физиономией Гровера, и красные — Элмо. Шлепанцы просто потрясающие, и Офелия, не колеблясь ни минуты и перестроившись в крайний ряд, припарковала машину и помчалась в магазин. Не раздумывая она купила две пары — голубые себе и красные Пип — и почти бегом помчалась обратно. Фирменный пакет со шлепанцами хлопал ее по ногам. Уже подъезжая к школе, Офелия заметила, как из здания вышла Пип и, покрутив головой по сторонам, зашагала к тому углу, где обычно ждала ее мать. Офелии показалось, что у нее усталый вид. К тому же Пип выглядела какой-то взъерошенной, но на лице ее сияла улыбка.
Забравшись в машину, она тут же принялась делиться впечатлениями:
— У нас учителя просто класс! Мне все понравились, кроме одной, мисс Гилани. Селедка сушеная, терпеть ее не могу! Но остальные — просто класс, честное слово, мам!
Она трещала без умолку, как и положено ребенку ее лет, а Офелия слушала и радостно удивлялась. Давно она не видела Пип такой, как сейчас.
— Очень рада, что они “просто класс”, мадемуазель Пип, — усмехнулась она, перейдя на французский. А потом ткнула пальцем на пакет на заднем сиденье. — А я купила нам с тобой подарок.
— Что за подарок? — В радостном предвкушении Пип вцепилась в пакет и сунула в него нос. И тут же раздался восторженный вопль. Вытащив тапочки, Пип, не веря собственным глазам, уставилась на мать. — Так ты это сделала! Ты и в самом деле это сделала!
— Что сделала? — Опешив, Офелия растерянно уставилась на Пип.
— Ты не помнишь? Это же именно то, что вчера вечером посоветовал Мэтт — поехать в магазин и купить что-нибудь совсем уж дурацкое! А я еще сказала, что никак не получится, потому что мне сегодня в школу. А ты так и сделала! Мам, я тебя люблю, честное слово!
63 
