44 
Удивление, отразившееся на лице Гарри, ясно показывало, что об этом он не подумал.
Опомнившись, он произнес как бы между прочим:
— Безусловно, ты проявила находчивость, пройдя по потайному ходу.
— Я едва успела.
От мужчин не укрылась легкая дрожь в голосе девушки.
Больше они не проронили ни слова до самого Дауэр-Хауса.
Антея побежала наверх в свою комнату, заперла дверь и, бросившись на кровать, разрыдалась.
Она не знала, почему плачет, — видимо, было несколько причин: и та, что Гарри рассердился из-за всего происшедшего, и та, что лорд Темплтон поступил как подлец, прилюдно объявив, что видел ее в спальне маркиза.
Антея была не настолько глупа или невинна, чтобы не понимать: в глазах общественного мнения такой поступок выглядел неблагопристойно.
О, как разочаровались бы ее родители, узнай они об этом!
Девушка мысленно начала объяснять им, что хотела сделать как лучше.
Она, конечно же, не предполагала, что все обернется скандалом и Гарри окажется опозоренным перед своими друзьями, обсуждающими на разные лады поступок его сестры.
Антея долго плакала, и когда няня постучалась к ней узнать, может ли она что-нибудь сделать для своей воспитанницы, Антея не ответила, притворившись спящей.
Она и в самом деле уснула через некоторое время, уже днем, но как только подошло время ужина, она почувствовала, что не в силах смотреть в лицо Гарри и Чарли.
Антея не сомневалась — они будут вновь и вновь расспрашивать ее о недавних событиях и могут невзначай поймать ее на слове и узнать, что она виделась с маркизом гораздо чаще, чем говорил он сам.
Нянюшка принесла ей на подносе какую-то еду, а позднее, когда Гарри зашел пожелать доброй ночи, комната была уже погружена во тьму, и он вышел молча, на цыпочках.
Но Антея долго лежала без сна, думая о том, что по крайней мере теперь маркиз в безопасности и после того, как он уедет в Лондон, она вряд ли увидит его вновь.
На следующее утро, в день скачек дерби, Антея спустилась к завтраку и обнаружила, что Гарри и Чарли уже ушли.
Она нисколько не удивилась, так как их уход был вполне предсказуем.
— Ну и суматоха была! — воскликнула няня, увидев Антею, заглянувшую на кухню.
— Что случилось, нянюшка? — встревожилась Антея.
— На рассвете прибыл лакей и передал мастеру Гарри, что милорд желает, дабы Гарри и майор Торрингтон отправились на дерби вместо него и потом сообщили ему результаты скачек, поскольку он чувствует себя не слишком хорошо, чтобы ехать.
— Отправились на дерби! — изумленно повторила Антея.
Этого она никак не могла предположить.
— Они уезжали в таком восторге, будто сами участвуют в скачках, — усмехнулась нянюшка, — и милорд послал для Гарри свой фаэтон. Так он прыгал от радости как школьник, что будет управлять этим фаэтоном.
Старушка говорила чуть насмешливо, но по ее лицу было видно, что она очень гордится Гарри, своим воспитанником, представляющим маркиза на скачках, к тому же он едет в шикарном экипаже.
Антея пришла в столовую, куда через несколько минут няня принесла яйцо всмятку.
За едой девушка решила, что все это наверняка смягчит Гарри и он сменит гнев на милость.
До чего же Иглзклиф умен!
Он придумал верный способ отвлечь Гарри от того, что лорд Темплтон наговорил в Уайт-клубе.
«В любом случае, Гарри нельзя драться на дуэли», — заключила Антея.
Эти слова она не раз повторяла ночью.. Гарри не такой меткий стрелок, как лорд Темплтон.
Подобно большинству людей его круга, Темплтон наверняка не единожды в свое время дрался на дуэлях и мог ранить Гарри или даже убить его.
«Маркиз должен помешать этому!»— в отчаянии подумала она и больше не могла есть.
Она пошла в гостиную, размышляя, хватит ли у нее смелости пойти в Квинз Ху, пока Гарри в отъезде, и встретиться с маркизом.
Ей хотелось поговорить с ним, узнать, что за «великолепный ответ» приготовил он на вопрос Гарри.
Потом Антея решила, что все-таки следует подождать до возвращения Гарри.
Она сомневалась, что маркиз, как бы умен он ни был, сумеет воспрепятствовать распространению слухов о ней среди членов Уайт-клуба и прочих осведомленных.
Антея чувствовала, как лицо ее запивает краска стыда при мысли, что она прослывет такой же непристойной женщиной, как Милли и другие гости маркиза, о которых нянюшка говорила с нескрываемым презрением.
Мрачные раздумья крайне расстроили девушку.
44 
