33 
— У меня просто не было возможности забыть о твоем существовании.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что ты стал настоящей легендой!
Он даже не подозревал о том, что те веселые вечеринки, которые женщины окрестили «оргиями», дуэли, скандалы — все это просочилось с континента в Лондон!
Роджер Энструтер был честен и безжалостен.
— Старые друзья, вроде меня, всегда примут тебя, Вирджил, но ни одна женщина не станет с тобой знаться.
Вирджил удивленно поднял брови:
— Женщина?
— Да. Моя жена, к примеру. Ты можешь у нас обедать, когда мы вдвоем, но она ни за что не допустит, чтобы тебя увидели ее подруги. Ты, старик, теперь табу! Кроме того, ты сбежал с женой генерал-губернатора!
— Двенадцать лет назад, — заметил Вирджил.
— Это не срок для старых горничных! Кроме того, маркиз стал еще более важной персоной, он возглавляет палату лордов, и пока он жив, тебя вряд ли восстановят в правах.
Лорд Дэмиен хорошо знал, что значит светский остракизм: даже в Италии многие знатные семьи их с Фенис не принимали. В Париже и Венеции их приглашения принимали только свободные от условностей космополиты и люди, живущие исключительно вечеринками.
Теперь ему пришлось узнать, что Лондон для него закрыт.
Прошлое захлопнуло за ним тяжелые чугунные створки ворот, на которых печатью висел герб Линмаусов. Маркиз отомстил ему гораздо тоньше и вернее, чем если бы просто вызвал его на дуэль.
Войдя в Баронс-Холл, он погрузился в воспоминания. Теперь, обретя жизненный опыт, он понял, что и прошлое, и будущее — лишь часть настоящего. Фенис уже нет в этом мире, но она по-прежнему держит его своей мертвой хваткой. Ему никогда от нее не освободиться!
Это было его наказанием! Расплатой за неверно сделанный шаг.
В первую ночь, проведенную в спальне отца, он не мог заснуть и думал, что чем скорее он умрет, тем лучше.
Наутро он попытался отогнать от себя нездоровые и излишне драматичные мысли.
Гуляя по старому замку, где все было таким родным и знакомым, он с болью в сердце осознал, что предал его так же, как предал когда-то отца.
Вирджил не собирался ни искать себе оправдания, ни сваливать всю вину на Фенис. Он цинично отметил, что в девятнадцать лет был для нее супермужчиной, идеальным горючим для топки ее страсти. Фенис завладела его телом, но в его душе нетронутыми жили духи его предков, прежних лордов из Баронс-Холла.
Он посмотрел на портрет отца. Отец глядел на него, как живой, и Вирджил со слезами на глазах прошептал:
— Прости меня, папа!
Ему надоело гулять по парку, и на следующий день он велел приготовить лошадь, чтобы прокатиться в сторону глухих и отдаленных мест своих владений.
Он даже не мог позволить себе показаться на глаза своим фермерам! Какой абсурд! Они сразу начали бы обсуждать его, показывать пальцем…
Он катался верхом целый день и к вечеру так устал, что мгновенно заснул, как только его голова коснулась подушки.
Теперь надо было решать, что делать дальше.
Уехать или остаться?
Может быть, пригласить в дом множество людей, понимающих его и не обращающих внимания на тех, кто злословит?
Понятно, что это будут за люди! Как те, что окружали его в Венеции и Париже, те, кому важны только деньги и развлечения. Тем более что он знатен и носит титул лорда…
У него не оставалось выбора. Только приемы, вечеринки, женщины…
Женщины! Женщины! Опять женщины!
Он знал наперед, что никогда не найдет ту, которая нужна ему.
И вот, к своему удивлению, совершенно неожиданно он встретил Грейсилу — чистую и прекрасную, как сияющая росинка в чашечке прелестного цветка!
Глава 5
Грейсила проснулась от того, что услышала свой счастливый смех.
Сон был веселым коктейлем из происшествий последних дней и ее собственных грез, красочным отражением ее богатой фантазии. Она смеялась так, что не могла остановиться, и прозрачные слезинки текли по ее милым щечкам.
Они с лордом Дэмиеном ловили на речке форель. За день до этого он нашел свои старые рыболовные снасти в охотничьей комнате и отнес их в лес, где спрятал в высокой траве.
Наутро он приказал оседлать Самсона и попросил Миллета, чтобы тот велел приготовить ему сандвичей, потому что он не собирался обедать в Баронс-Холле.
Миллету казалось, что его хозяин избегает всяких контактов не только с соседями, но и с любым из окрестных фермеров, а потому не хочет появляться в трактирах. Он с готовностью помчался к мисс Бейтс, старой кухарке, которая лет пятьдесят, а то и больше прослужила в доме Дэмиенов, чтобы та подготовила его светлости дорожную корзинку с провизией.
33 
