37 
— Я всегда знала, что ее величество очень добры! — кивнула экономка.
— Так чем же все кончилось?
— Он снова стрелял!
— Неужели ему удалось попасть?
— Нет! Курок не успел щелкнуть, как его схватили. Газетчики пишут, что пистолет был незаряжен.
— Незаряжен! — ахнула Грейсила. — Он что, сумасшедший?
— Так и газеты пишут то же самое, миледи. Да мы скоро все узнаем, скоро будет суд.
— Представить страшно, что могло случиться, — содрогнувшись, прошептала девушка.
— При каждом приходе следует открыть приюты для умалишенных! — провозгласила мисс Ханселл.
— Да, я с вами согласна, — ответила Грейсила. — Мы не можем рисковать жизнью нашей королевы.
Юная Виктория казалась Грейсиле такой романтичной, особенно после долгого правления краснолицего Вильгельма IV, мало похожего на монарха.
— О, как я рада! Как счастлива, что королева спасена! — восклицала Грейсила.
— Да, было бы настоящей трагедией, если б ее величество не смогла завтра приехать сюда!
— Завтра?!
— Вы должны были бы знать об этом, миледи. В Ньюбери открывается новая больница, и королева приедет на церемонию. А после будет праздник в садах генерал-губернатора, маркиза Линмауса.
— Ну конечно! Конечно же, я слышала, просто я забыла день!
Внезапно Грейсила поняла, что сегодня 31 мая — день ее несостоявшейся свадьбы.
Немудрено, что она забыла, какого числа приедет королева. Ведь в это время сама она должна была уже отправиться в свадебное путешествие.
Грейсила вспомнила слова мачехи о том, что не следует переносить свадьбу на первое июня. Что отсрочка может принести несчастье.
Выходит, именно сегодня она должна была идти под венец с герцогом. Значит, отсрочка все же случилась. Только теперь эта отсрочка оказалась счастливой. Грейсила вздрогнула при мысли, что сейчас ее могли бы уже одевать в подвенечный наряд, а через несколько часов ее на всю жизнь соединили бы брачные узы — и с кем! — с человеком, которого интересовала только ее мачеха!
Прежде Грейсила никогда не задумывалась над тем, что такое брак. Но теперь она была убеждена: союз должен быть основан только на настоящей любви.
Мисс Ханселл принесла в комнату поднос с завтраком и присела на край кровати.
— Я так озабочена ее величеством, миледи, — извиняющимся тоном произнесла она, — что совсем позабыла, ведь сегодня у вас должна была быть свадьба.
— Ужас какой, — задумчиво сказала Грейсила, отвернувшись к окну. — Мне пришлось бы ехать по деревне в закрытой карете…
— Вы не жалеете, что убежали из дома, миледи? — спросила мисс Ханселл.
— Нет! — воскликнула девушка. — Я счастлива, что мне удалось вовремя узнать правду про герцога и еще больше рада тому, что вы с Митти согласились приютить меня.
— Но, миледи, вам когда-то все равно придется выйти замуж. Я только вчера говорила Миллету, какая вы стали необыкновенная красавица. Просто загляденье! Это, наверное, потому что много гуляете, да и отдохнули здесь, в Баронс-Холле.
— Это оттого, что я счастлива, — ответила Грейсила и поспешно добавила, — с вами обоими.
Она говорила не совсем правду. Счастливой сделал ее совсем другой человек, тот, встречи с которым она теперь постоянно искала, видеть которого ей хотелось все чаще и все дольше.
— Сегодня дождик, миледи. Было бы хорошо, если бы вы немного помогли мне по дому, — попросила мисс Ханселл. — Вы как-то обещали, что мы займемся заготовками.
Грейсила предложила мисс Ханселл свою помощь еще в первый день своего пребывания в Баронс-Холле. Тогда она хотела сделать что-нибудь приятное доброй женщине, тем более что у нее было много свободного времени, особенно по вечерам, а бедная мисс Ханселл в последние дни просто закрутилась с этими заготовками.
Но теперь Грейсила немного пожалела, что дала такое обещание, ведь вчера они с лордом Дэмиеном нашли прекрасную возможность встречаться без помех в любую погоду.
Отказывать в просьбе мисс Ханселл было неловко, и Грейсила поспешно согласилась:
— С удовольствием, мисс Ханселл. Я помогу вам, а после обеда немного отдохну.
— Разумно, миледи. К тому же я обещала Хетти, что после полудня мы с ней займемся льняными скатертями, их надо поскорее подшить.
— Боюсь, что я доставляю вам слишком много хлопот, — печально проговорила Грейсила, зная наперед, что старая экономка с негодованием отвергнет ее слова.
37 
