42 
Однако на этот раз граф Треварнон был непривычно рассеян и иногда даже отвечал невпопад. Те, кто это заметил, приписывали подобные промахи усталости — все знали его как самого любезного джентльмена.
Кто бы мог догадаться, что светский лев то и дело возвращается мыслями к скромной потайной комнатке и ее юной застенчивой обитательнице, спасшей и его, и Крусадера и притом более всего желавшей остаться незамеченной.
Внезапно он почувствовал себя на этом блестящем сборище лишним. У него возникло острое желание как можно скорее вернуться в тихий, полный загадок, дышащий стариной Лэнгстон-Мэнор и вновь отворить потайную дверку, скрытую за резными панелями.
Едва закончился обед, как король попрощался с гостями, сославшись на замучившую его подагру.
Граф Треварнон поспешил покинуть Виндзорский замок.
Он ни с кем не прощался, зная, что, стоит ему обнаружить желание уехать, как найдется дюжина друзей, которые будут уговаривать его остаться.
Поэтому граф последовал за королем до двери, а Его Величество, словно отгадав его намерения, добродушно взял приятеля под руку и вывел из гостиной в коридор.
— Вэлент, неужели вы и вправду надумали уехать так рано? — спросил король лишь после того, как за ними затворилась дверь. — Общество будет очень расстроено вашим исчезновением.
— Без Вас, Ваше Величество, компания расстраивается, — льстиво заметил Треварнон.
— В переводе это означает, что у вас есть на примете более привлекательное общество, — пошутил король, улыбаясь одними глазами.
Поскольку граф Треварнон промолчал, король продолжал:
— Леди Сайдел просила меня замолвить за нее словечко. Насколько я понимаю, она молит о прощении, но из гордости не хочет извиняться.
— Как неудачно, что у Вашего Величества не нашлось случая предварительно переговорить со мной, — заметил граф Треварнон.
Король хмыкнул.
— Снова ваши проказы, Вэлент, — сказал он, — Ни одна женщина не любит становиться» бывшей «, а тем более такая, как леди Сайдел.
Хотя король говорил нарочито назидательным тоном, ветреность и удачливость любимца забавляли его.
» Возможно, — подумал граф, — Его Величество вспоминает, как негодовала леди Фитцгерберт, когда он оставил ее ради леди Хартфорд «.
Роман с леди Фитцгерберт был, пожалуй, самой драматичной страницей в личной жизни Георга IV.
В 1785 году, двадцати трех лет от роду, он, тогда еще принц Уэльский, женился на ней по своей воле.
Брак был признан недействительным, так как согласно английским законам принц вправе жениться без согласия короля лишь по достижении двадцати пяти лет.
Вслух граф Треварнон сказал:
— Я знаю, что всегда могу положиться на Ваше сочувствие, сир, и на Ваше знание женщин, со всеми их капризами.
Король был более чем польщен. Репутация дамского любимца и знатока женских душ была для него очень приятна.
— Я все понимаю, Вэлент, — сказал он. — Но если вы хотите послушать моего совета, то воспользуйтесь благоприятным моментом и бегите что есть духу, пока ищейки не взяли след.
Рассмеявшись над собственной шуткой, он похлопал графа по спине и удалился в свои покои.
Граф Треварнон, которому только того и надо было, с мальчишеской ловкостью сбежал по лестнице, приказал подать лошадь и оставил Виндзор незамеченным.
На обратном пути граф решил, что непременно еще сегодня увидит Демелсу и поговорит с ней.
Он никогда не видел столь возвышенной и одухотворенной женской красоты. Женщина с таким лицом, удивительными глазами и врожденной грацией была для него полна загадок. А он уже так давно скучал от того, что наперед знал все слова своих многочисленных пассий.
Что касается Демелсы, то граф не мог вообразить, как она выглядит при солнечном свете. Возможно, он даже не узнал бы ее, встретив днем в людном месте. Кто знает, может быть, она произвела на него такое впечатление в призрачном лунном сиянии, а при свете дня граф был бы разочарован.
Неужели человеческие глаза действительно могут иметь цвет и бархатистость лепестков фиалок? Неужели Демелса всегда такая грациозная, какой показалась ему в этой крохотной комнате, а в других условиях ее прелесть потеряется?
Он вспомнил, какими нежными руками Демелса обрабатывала вчера ему раны, нимало не смущаясь тем, что находится наедине с мужчиной и тот сидит рядом, на ее постели.
Вэлент Треварнон не знал другой женщины, которая вела бы себя столь же непринужденно при подобных обстоятельствах.
42 
