43 
— Она — истинный ребенок, — сказал себе граф.
Однако в изгибах ее тела угадывалась расцветающая женственность. Кроме того, он успел оценить ее живой и вполне созревший ум, столь неожиданный в таком юном существе.
Он надеялся увидеть прелестную девушку, но слишком боялся разочароваться.
Проницательный человек, случись ему заглянуть в мысли графа Треварнона в эти минуты, пришел бы к выводу, что он цепляется за свой извечный цинизм из страха, что ему вдруг придется утратить свою хваленую независимость и ощутить на себе чье-то сильное влияние.
Графа Треварнона интриговала не только Демелса, но и ее окружение, та обстановка, в которой он ее встретил: патриархальная атмосфера с достоинством ветшающего старинного дома, легенды о призраках, населявших его, сами обстоятельства, ставшие причиной их знакомства.
Несомненно, его покорила та самоотверженность, с которой девушка отводила от него несчастья, не претендуя ни на награду, ни на признательность.
— Она будет ждать меня сегодня вечером, — сказал он вслух, вспомнив данное Демелсе слово посвятить ей победу Крусадера.
Он приехал в Лэнгстон-Мэнор в начале одиннадцатого. Не испытывая ни малейшего желания участвовать в вечеринке, которую, как ему было известно, устроили его гости, Вэлент подъехал не к парадному входу, а направился прямо к конюшне.
Конюхи выбежали навстречу хозяину. Граф Треварнон задержался, чтобы еще раз поздравить Бакстера с сегодняшним успехом, а затем вошел в дом через боковую дверь, ту самую, через которую прошлой ночью выходил на конюшню проверить, все ли в порядке с Крусадером.
Проходя мимо столовой, он услышал взрыв хохота и оживленную беседу: вечеринка была в разгаре. По нестройным, слишком громким голосам Вэлент легко определил, что на этом дружеском застолье вино лилось рекой.
Чтобы не столкнуться с кем-нибудь из гостей, граф постарался как можно быстрее подняться к себе в спальню.
Там было темно. Доусон, не ожидая хозяина так рано, очевидно, ужинал внизу и не стал зажигать свечей, Он вообще предпочитал не оставлять горящих свечей, уходя из комнаты, из опасения, что это когда-нибудь может привести к пожару.
Поскольку летом закат бывает поздно, небо еще было слабо освещено лучами солнца, садившегося за Виндзорским замком.
Звезды только проступали на вечернем небе, как и тонкий серпик луны. Граф знал: через час, когда на окрестности спустится ночь, а звезды и луна загорятся в полную силу, в их призрачном свете дом обретет свой фантастический вид.
Несколько мгновений граф Треварнон неподвижно простоял перед окном, пытаясь уловить в запахе роз слабую примесь аромата жимолости.
Таким образом он хотел узнать, проходила ли Демелса через его спальню. Насколько граф Треварнон знал женщин, ни одна не удержалась бы от соблазна зайти в комнату в его отсутствие, полюбопытствовать, как он живет, потрогать его вещи.
Однако, к своему разочарованию, сколько бы он ни принюхивался, в этот вечер в комнате пахло лишь розами.
Подойдя к панели, граф, как и накануне, стал нащупывать деталь резьбы, которая открывала дверь, нащупал, нажал… Дверь не открывалась.
Вначале он подумал, что допустил ошибку. Вэлент повторил попытку, но массивная дубовая панель осталась неподвижной.
Может быть, что-то испортилось в секретном старинном механизме? Не сразу он сообразил, что дверь закрыта на засов с противоположной стороны.
За все годы, что граф Треварнон ухаживал за женщинами, или, точнее, принимал их ухаживания, от него ни разу никто не запирался.
Напротив, двери раскрывались до того, как он удосуживался к ним подойти, и куда бы он ни являлся, дамы распахивали навстречу ему жадные объятия.
Граф стоял, обескураженно глядя на дверь, словно не веря, что с ним могли так поступить.
Потом он сказал себе, что это можно расценить только как вызов, а граф Треварнон никогда не останавливался перед трудностями.
Однако впервые в жизни он испытывал неуверенность! О том, что он готов преодолевать преграды, можно было рассуждать, но как практически поступить в подобных обстоятельствах?
Стучаться было бы глупо. Даже если бы ему вздумалось это сделать, Демелса вряд ли услышала бы стук через толстые стены своей комнатки, расположенной под самой крышей.
При мысли, что в потайное помещение невозможно попасть никаким иным путем, его охватило истинное отчаяние.
Вдруг граф вспомнил, что Демелса, по ее признанию, наблюдала за обществом с галереи менестрелей. Это означало, что там тоже была дверь, сообщающаяся с потайным ходом.
43 
