34 
— Думаю, что из гостей больше всех поразится Майкл.
— И тебя тревожит, что он может подумать?
— Да вовсе нет.
Но Элизабет не поверила ему. Хотя она не слишком часто видела Амадо и Майкла вместе, ей удалось понять, что их отношения выходили за рамки обычных контактов хозяина и его служащего.
— Расскажи мне о нем. Как он стал работать на тебя?
Амадо поставил свой бокал на перила и посмотрел вдаль, в сторону горизонта.
— Семейства Логанов и Монтойя уже несколько поколений живут по соседству. Посмотри, — и он указал вдаль. — Их виноградники не так далеко отсюда.
Элизабет подошла к нему вплотную. У нее не было ни малейшего представления о том, какие именно лозы из их несметного множества принадлежали Логанам, но тогда это совершенно не имело значения. Ведь Амадо не натаскивал ее перед экзаменом, а просто делился с ней еще одной стороной своей жизни.
— К счастью, — продолжал он, — или, в зависимости от того, как на это посмотреть, — к несчастью, у нынешнего поколения Логанов родилось двое сыновей, и оба они заинтересовались садоводством. Ну, как ты видишь, там едва ли достаточно земли, чтобы поддерживать даже одну семью. И по традиции виноградник перешел к старшему сыну, Полу. — Амадо немного помолчал. — Я никогда не говорил об этом ни единой душе, но тайно, в глубине сердца, лелеял надежду, что по крайней мере один из сыновей Харолда и одна из моих дочерей так или иначе найдут путь друг к другу. Но этому не суждено было сбыться.
— Значит, Майкл остался ни с чем?
— Ну, честно говоря, если бы мне пришлось принимать такое же решение, как отцу Майкла, не думаю, чтобы я смог прийти к более справедливому итогу. Во всяком случае, при том, что Харолду едва-едва хватало этой земли, чтобы прокормить свою семью, он еще и ухитрился отложить деньги и послать Майкла в колледж.
— Значит, Полу досталась земля, зато Майкл получил образование, — задумчиво протянула она.
Что ж, вот и еще один, кто заплатил за учебу в колледже цену, куда выше обычной. Элизабет сделала открытие: выходит, что у нее с Майклом есть нечто общее, столь изменившее их жизни.
— Потом-то выяснилось, что это для семьи несколько тяжеловато, но в конце концов Майкл дотянул до отъезда на учебу. Выбор он сделал просто замечательный — Калифорнийский университет в Дэвисе, крупнейший винодельческий университет в мире. Знания, которые Майкл получил там, и дарованное ему Господом мастерство сделали его одним из самых лучших виноделов в Калифорнии. И я отнюдь не преувеличиваю, когда говорю, что Майкл — это само сердце «Вин Монтойи».
Элизабет положила ладонь на его руку.
— Ну, Амадо, если Майкл и в самом деле сердце, то тогда ты — душа.
Будь Майкл его сыном, он говорил бы о нем с такой же гордостью. От ее внимания не ускользнуло, что, сочтя обязательным пригласить на этот обед Майкла, Амадо даже и не подумал попросить свою дочь Элану прибыть из Сан-Франциско.
— А давно он работает с тобой?
— Десять лет. Он начал работать со дня окончания университета.
В дверях появилась женщина, нанятая на этот вечер помогать Консуэле.
— Извините, что мешаю вам, мистер Монтойя, но Консуэла просила вас заглянуть на кухню.
— Скажите ей, что я сейчас приду, — он повернулся к Элизабет. — Может быть, хочешь чего-то еще, пока я не ушел?
— Амадо, перестань нянчиться со мной. Я вполне способна сама о себе позаботиться.
— Ну, кто же спорит? — он слегка прикоснулся губами к ее щеке. — Но тогда ты лишишь меня удовольствия.
Она внимательно смотрела, как он идет через террасу и исчезает в доме. Значит, вот так это выглядит, когда влюбляешься? Когда каждая мысль, каждый поступок вертятся вокруг любимого человека? Она завидовала Амадо. Ей хотелось бы испытывать то же, что и он. Но ведь когда кто-то по-настоящему нравится тебе, это считается предвестием любви, а у Элизабет разве что чуть-чуть быстрее обычного билось сердце.
Она добрела до плетеного стула, уселась и заметила, что в гостиной стоит Майкл Логан и внимательно разглядывает ее. Хотя Амадо и рассказывал, что они с Майклом ходят вместе на вечеринки и вращаются в одних и тех же кругах, сегодня Элизабет всего во второй раз видела его не в привычных джинсах и простенькой рубашке. Ей пришло на ум выражение, которым, бывало, пользовалась ее бабушка: «Вот теперь он действительно хорошо прибран». Элизабет решила, что, по всей вероятности, его манера держать себя, с этакой спокойной, непритязательной самоуверенностью, и грубоватая сельская красота выделяют его из толпы. Что бы он ни носил, все сидит на нем красиво и ладно.
34 
