Глава 9

Амадо не верил в испытательный срок между помолвкой и свадьбой. Во всяком случае, так он говорил каждому, кто готов был его слушать. Элизабет не знала, почему он так торопится со свадьбой: то ли боится передумать сам, то ли не уверен в серьезности ее намерений. Как-то раз, с далекими и осторожными подходами, он дал ей понять, что, мол, поймет, если она передумает. А на следующий день заявил, что похитил бы ее и увез на необитаемый остров, прояви она признаки колебания.

Четыре с половиной месяца, миновавшие со дня того званого обеда, на котором Амадо объявил об их обручении, пролетели быстро. Загрузив себя максимально работой над рекламной кампанией, вынужденно занимаясь свадебными приготовлениями, Элизабет спала по нескольку часов в сутки. И все эти дни она находилась в состоянии физического изнеможения и влюбленности.

Элизабет приподнялась на цыпочки, чтобы прочитать расписание автобуса. Ее бабушка должна прибыть с минуты на минуту. Она отправила Алисе денег на авиабилет, но как всегда бабушка предпочла более экономный вариант — автобус. Долгие годы хронической нужды приучили ее к экономии. Но ей не хотелось выглядеть скрягой, и она очень ловко все объяснила: мол, соседи не поймут, откуда это у нее появились деньги на самолет.

За те двенадцать лет, которые Элизабет прожила вдали от бабушки, они видели друг друга в среднем раз в году по две недели. После того как Элизабет окончила школу, они вместе проводили где-нибудь несколько дней, когда Элизабет была в отпуске. Алиса приезжала навестить ее в Сан-Франциско. Объяснить же более частые отлучки было трудно. Ведь всех интересовало, куда Алиса ездит, кого навещает. Да и стали бы спрашивать — откуда у нее деньги на разъезды. Сохранить тайну в таких городках, как Фармингэм, равносильно тому, как попросить женщину, у которой начались роды, повременить с ними, пока не прибудет акушер.

Элизабет приезжала в Фармингэм только однажды. И тогда они с Алисой порешили, что слишком опасно появляться там снова. Очень уж много задавалось вопросов, чересчур велика была возможность разоблачения. Элизабет не рискнула даже сесть за руль своего автомобиля. А что, если она попадет в аварию или ее просто остановят из-за перегоревшей лампочки и какой-то полицейский взглянет на ее водительские права?

Если бы Элизабет знала в свое время, что, покидая Фармингэм, она лишает себя возможности видеться с единственным человеком, беззаветно любящим ее, она нипочем бы не уехала. Однако в то время ни сама она, ни ее бабушка, ни Джордж Бенсон не заглядывали так далеко вперед, они не могли предвидеть, какие сложности ждут их всех. Они были ослеплены этой удачно подвернувшейся возможностью.

Элизабет всмотрелась вдоль улицы, словно от ее нетерпения автобус мог прибыть раньше. Господи, как давно они не виделись, как хочется поскорее обнять Алису! Элизабет еще некоторое время ходила взад и вперед по тротуару, а потом решила, что лучше подождать в здании автовокзала.

Дженни было десять лет, когда она впервые увидела эту женщину, — голубоглазую, черноволосую и высокую. Она бы выглядела еще неприступнее, не будь на ней надеты ярко-розовое платьице официантки, белый фартук и уродливые белые туфли на толстой подошве. Она им сразу же объявила, что не ждала гостей и собирается на работу.

Не было ни объятий, ни поцелуев, ни радостных приветствий, когда Дженни и ее родители вошли в бабушкин дом. Но не только их приезд был для бабушки неожиданностью. Как потом рассказывала бабушка, Алиса и не знала о существовании Дженни. После двенадцати лет молчания ее дочь как ни в чем не бывало заявилась к ней с ребенком на руках.

Едва они вошли в этот дом, как мать Дженни указала ей на кресло с высокой спинкой, стоявшее в гостиной, и велела сидеть там, пока они с бабушкой пойдут на кухню потолковать. Отец Дженни несколько минут оставался с ней, а потом отправился на улицу выкурить сигаретку с марихуаной.

Оставшись одна, Дженни сидела, вцепившись ручонками в подлокотники кресла, и оглядывала комнату. Она никогда не бывала в таком замечательном доме. У коричневого дивана напротив нее на валиках и вдоль спинки были наброшены кружевные накидки, но не похоже, чтобы они закрывали какие-то дыры.

Во всяком случае Дженни ничего подозрительного под ними не углядела. В углу стоял телевизор, а за ним высились полки, заполненные книгами! Вплотную к другой стене было придвинуто пианино с фотографиями наверху. Внимательный взгляд Дженни упал на карточку молодой женщины с длинными волосами и широкой улыбкой. Она пристально разглядывала ее несколько секунд, прежде чем сообразила, что это ее мать.

  37