очень нудно 
103 
— А разве они с братом…
— Потом, потом, — она умоляюще взглянула на растерянного Орлова. — Я все объясню. Делайте, как я сказала!
— А вы? Вы заглянете к нам, Юлия Дмитриевна? Олеся нездорова и просила передать, если увижу, что хотела бы повидаться. Мы ведь скоро…
— Да, — кивнула Юлия. — Я знаю. Обязательно. Только немного позже…
Она проследила взглядом за торопливо шагающим Никитой, а когда повернулась, прямо перед ней стоял Гаркуша.
— Ох, простите ради бога, — Юлия невольно отшатнулась.
Гаркуша поднял длинное желтое лицо. До Юлии донесся неожиданно глубокий голос:
— А ведь мы с ним когда-то учились вместе… Даже жили в одной комнате… недолго, правда, всего одну голодную зиму…
— О ком вы говорите? — ей стало не по себе под его слезящимся, пристальным и одновременно умоляющим взглядом.
— Об Александре Игнатьевиче. — Гаркуша уронил несуразно большую голову, потыкал тростью в землю и снова уставился на Юлию. Черты высушенного недугом пергаментного лица горбуна вдруг показались ей удивительно тонкими. — Был еще третий, вы его знаете. Петя Хорунжий. Оба носились со мной, как с экспонатом из кунсткамеры. Не дали пропасть. Петр даже невесту мне нашел — он на такие штучки был спец. Лег в больницу с аппендицитом, увидел молоденькую сестричку, ну и наплел ей что было и чего не было. Иосиф Гаркуша, человек-легенда… Красавица, между прочим, вроде вас, Юлия Дмитриевна… Саша Булавин тут же влюбился по уши, но Наташа… — горбун издал каркающий смешок, — Наташа сама выбрала калеку. Мы с ней счастливо прожили целых пять лет, пока ваш нынешний супруг…
— Прошу вас, я не хочу ничего знать об этом!
— После того, что случилось, Саша с Петром буквально вынули меня из петли…
Она промолчала.
— Не позавидуешь вам, Юлия Дмитриевна, — вдруг произнес горбун, протягивая руку, похожую на высохшую ветку без коры. — Прощайте!
Юлия не смогла заставить себя ответить на рукопожатие. Кивнула, отвернулась и быстро пошла по безлюдной аллее. У кладбищенской конторы рядом с кучей ярко-оранжевого песка курили, собравшись в кружок, подвыпившие кладбищенские рабочие.
За воротами к ней бросился невесть откуда взявшийся Никита Орлов.
— Юлия Дмитриевна, Майя поехала домой и просила привезти вас к ней! Прямо сейчас.
— Я… я не смогу, — растерялась она. — Мне нужно срочно повидать… одного человека… и передать ему…
— Прошу вас… — Никита подхватил ее под руку. — Вы должны понять ее состояние. Если что-то неотложное — располагайте мной. Съезжу и передам. Согласны?
Под его напором Юлия заколебалась. Слишком больших сил стоили ей последние сутки.
Олеся встретила обоих на пороге квартиры Светличных и сразу же потащила Юлию в кухню. Там она отняла у нее погасшую папиросу и проговорила:
— Что ты мечешься? Присядь и передохни.
— Где Майя? — Юлия наконец остановилась. — Руки хочу вымыть. Я будто прокаженная.
— В комнате брата. Перебирает бумаги и книги. В любую минуту могут явиться с обыском.
— Сегодня не явятся. Дмитрию им предъявить нечего. И взяли его только потому, что жил под одной крышей с Юлиановым.
— Тебе что-нибудь известно?
— Нет. Вчера я ушла от Вячеслава Карловича…
Олеся взглянула исподлобья, но промолчала. В кухню шумно вторгся Никита:
— Я готов, Юлия Дмитриевна…
Вслед за ним она вышла в прихожую. Дважды повторила адрес и имя, потом добавила:
— Если он все еще в мастерской, передайте, что я скоро приеду. Пусть без меня ничего не предпринимает. Если заперто, никого нет — значит, все в порядке. Спасибо вам, Никита…
— Одна нога здесь, другая там! — он молодцевато расправил плечи. Улыбка оказалась совсем детская. Пожалуй, и не догадывается, во что она его втягивает.
Юлия закрыла за Никитой, вымыла руки и постучалась в комнату Мити. «Не заперто, входите!» — Светличная сидела на полу среди разбросанных вещей, сосредоточенно запихивая в плетеную кошелку какие-то бумаги.
— А, это ты… Где там Никита запропастился? — не поднимая глаз, спросила Майя. — Нужно немедленно весь этот хлам убрать из дома. А сжечь негде. Тут никакой крамолы, но мало ли что…
— Я послала его в мастерскую к Казимиру Валеру.
— Зачем? — Майя пристально взглянула на Юлию.
Юлия отвернулась.
— Хочешь, заберу все это и отвезу на дачу Дины Павловны? Там живут мать, отец, а теперь и я. Печка в исправности.
103 
