13 
В жизни Скай руководствовалась внутренним убеждением, что она должна проявить себя как самостоятельная и самодостаточная личность. Но знала она и то, что в доме Нормана такой независимости не добьется. Он предлагал ей чересчур роскошное и комфортное существование.
Становясь старше, Скай пыталась беседовать с матерью, найти ответы или какое-нибудь объяснение интересовавшим ее проблемам. Однако в этом отношении Эвелин ничем помочь дочери не могла.
Норман со своим прямолинейным подходом к жизни вызывал искреннюю симпатию девушки. Он преподал ей уроки куда более полезные, чем те, что она получила в школе.
Именно Норман обнаружил, что Скай способна тонко чувствовать цвет и линию, и всячески поощрял ее стремление заниматься живописью. Наконец, поняв, что главное для нее – быть самостоятельной, Скай переехала в Челси. Девушка намеревалась изучать искусство по меньшей мере в течение двух лет. Позволив идти к своей цели, отчим с дедом поставили Скай одно условие – в Челси она должна поселиться с какой-нибудь девушкой, которая была бы значительно старше ее, причем такой, чью кандидатуру они бы оба одобрили.
Им повезло, что дальняя родственница Эвелин, которая прилично зарабатывала на ниве прикладного искусства, согласилась поселить Скай в своей квартире – как она выразилась, на испытательный срок.
Эксперимент удался. Мэри Гленхольм было около сорока, она отличалась здравомыслием и под настроение даже чувством юмора, а также была достаточно ответственна, чтобы удовлетворять требованиям лорда Брора и Нормана. Последний даже как-то пригласил ее пообедать и поделился опасениями насчет будущего Скай. Однако здравомыслие Мэри успокоило его.
– Позвольте ей поступать по-своему, – посоветовала она, – тогда в будущем вам не придется ни о чем беспокоиться. В противном случае она рано или поздно взбунтуется, и тогда вы не оберетесь проблем. Она отнюдь не та сонная муха, какой была Эвелин. Простите, конечно, за эти слова, но после смерти Колина она сделалась как мертвая. Да вы и сами это помните! А у Скай есть характер и ярко выраженная индивидуальность. Я обязательно буду присматривать за ней, но так, чтобы она никогда этого не заметила.
– Очень на это надеюсь, дорогая Мэри, – с тревогой в голосе ответил Норман.
– Вы похожи на старую наседку, которая трясется над своим единственным цыпленком, – усмехнулась Мэри. – И ее дед тоже не лучше! Вы бы слышали, как он расспрашивал меня, как я живу. Можно было подумать, что Челси в тысячу раз страшнее Содома и Гоморры, вместе взятых.
– Скажите, а в Челси действительно довольно свободные нравы? – спросил Норман. – Или же это лишь досужие выдумки писателей и журналистов?
Мэри весело рассмеялась.
– Простите, Мэри, я просто очень беспокоюсь за судьбу Скай, – пояснил он.
– Все вы одинаковы, – ответила Мэри. – Вы считаете, что если в одной руке художник держит кисть, то в другой – непременно бокал абсента? Дорогой мой, Челси сейчас не менее респектабельный район, чем Южный Кенсингтон, и куда более приличный, чем Мейфэр. Уверяю вас, те редкие проявления порока и свободной любви, которые случаются в Челси, имеют место в среде тех, кто только мнит себя художником, а на самом деле вовсе им не является.
Норман бы очень удивился, если бы узнал, насколько честолюбива Скай – причем исключительно ради него.
Он и понятия не имел, что падчерица отчаянно пытается достичь успеха во всем, за что только берется. Не знал, что она уже решила, что отчим обязательно должен стать одним из самых влиятельных предпринимателей Великобритании.
Скай, конечно же, понимала, что, будь она мужчиной, для нее непременно нашлось бы место на фабрике Нормана. Удалившись в конце концов от дел, Норман мог бы передать ей бразды правления своим производством, если бы у него не было наследника мужского пола. Но она не могла принимать активного участия в его делах, могла лишь слушать его рассказы о том, чем он занимается на фабрике. Норман частенько обсуждал с ней свои производственные дела, пусть даже она ничего в них не смыслила и ничем не могла помочь ему в решении бесконечных проблем. Хотя кое-что она все-таки понимала. Скай ценила доверие отчима и горько сожалела о том, что не родилась мальчишкой.
– Норману обязательно нужен сын, – сказала она как-то Мэри. – Тогда ему будет ради кого продолжать свое дело. Ведь каждый мужчина мечтает о том, чтобы передать дело своей жизни в руки наследника, сына, своей плоти и крови.
13 
