25 
– Как все прошло в замке? – спросила Джину мать.
– Отлично, мама. И леди Эвелин пригласила меня пожить у них какое-то время. Завтра я снова туда еду.
– Собираешься стать герцогиней? – спросил отец, блеснув глазами.
– Нет, конечно! – тут же последовал ответ. – Мне интересен замок, я вчера вам об этом говорила.
– Знаю, знаю, замку нужны деньги. Или скорее герцогу нужны деньги. – Мистер Уилтон взял дочь за руки, глаза его загорелись. – Знаешь что, а давай я куплю тебе этого герцога!
– Сэмюель!
– Папа, ты что? – Джина чуть не разрыдалась. – Как ты можешь такое говорить?
Добрый мужчина непонимающе посмотрел на негодующих жену и дочь.
– А что? Что такого ужасного я сказал? Элиза, что я сказал?
– Это было некрасиво, – строго произнесла его жена.
– Почему? Почему?
– Наша девочка, естественно, хочет выйти замуж по любви.
– Но она может его любить, разве нет? Даже хорошо, чтобы она его любила. Так сделка будет выгоднее, а если я что-то и умею в жизни, так это заключать выгодные сделки.
Обе его женщины от таких вульгарных речей прикрыли глаза ладонями.
Чувствуя, что увязает все сильнее, но не понимая почему, мужчина попытался исправить положение.
– К тому же он красивый молодой человек.
– Ты его знаешь? – спросила Джина, убирая руку от лица.
– Никогда не встречал.
– Откуда же ты знаешь, что он красивый?
– Оттуда, что ты сама так сказала вчера вечером.
– Я не упоминала, как он выглядит.
– Да, вслух не упоминала, но мне было достаточно видеть, как загорались у тебя глаза, когда ты заговаривала о нем.
– Не было такого! – закричала Джина. – Он для меня ничего не значит. Ничего! Слышите?
– Хорошо-хорошо, любимая. Не нужно так кричать, а то я сейчас оглохну.
– Пожалуйста, запомните, меня беспокоит только история.
– Но ты можешь при этом побеспокоиться и о себе, – заметил Сэмюель. – Помнишь, к нам как-то приходил викарий, который говорил о спасении старого сельского колодца? Тогда почему-то ты так не заинтересовалась. Дала ему монету и забыла. Он, конечно, не был красивым…
– Папа, если ты еще что-нибудь скажешь, я уйду, – пригрозила дочь.
– Ладно-ладно. Мне кажется, все, что я говорю, неправильно.
– К тому же ты несправедлив к нашей девочке, – укоризненно произнесла его жена. – Джина умна, ее помыслы возвышенны. Она никогда не увлеклась бы молодым человеком из-за его красоты или внешнего вида.
– Значит, моя дочь не такая, как все остальные девушки, – продолжал защищаться Сэмюель. – Хорошо. Я больше слова не скажу. Но последнее: дорогая, если вдруг ты передумаешь, я дам за тобой приданого четверть миллиона. Этого хватит, чтобы решить трудности герцога?
Джина ошеломленно воззрилась на отца.
– Я лучше умру! – выпалила она и бросилась вон из комнаты.
Сэмюель посмотрел ей вслед в полнейшем недоумении.
Позже вечером, когда горничная помогла Джине переодеться в вышитую шелковую ночную рубашку и начала расчесывать волосы, девушка вдруг сказала:
– Спасибо, Берта, дальше я сама.
Горничная сделала книксен и исчезла. Красавица посмотрела на себя в зеркало.
«Я лучше умру, – сказала она сама себе. – Правильно я поступила, не сказав ему, что я богатая наследница? Конечно, правильно. Если бы ему были нужны только деньги, я бы этого не выдержала».
По щеке Джины скатилась слеза.
«И почему я плачу? – всхлипнула она. – Плакать тут не о чем. Совсем не о чем».
* * *
На следующее утро Джон проснулся не в духе. Окончательно настроение ему испортила за завтраком Друзилла, заявив со всей уверенностью, что все их тяготы вскоре останутся в прошлом и они заживут, как герцоги.
Тщетно пытался Джон втолковать ей, что план пока лишь разрабатывается и что об успехе еще говорить рано. Голова его сестры вмещала только одну мысль. И это неизменно была та мысль, которая устраивала ее.
– Ты устроишь большой бал, правда? – спросила Друзилла у брата.
– Это еще зачем?
– Для моего выхода в свет. Как же я стану дебютанткой без бала?
– Зачем тебе становиться дебютанткой, если ты уже собралась выходить замуж? – колко поинтересовался его светлость. – О чем еще мечтать девушке, которая заполучила мужчину с фамилией Скаггинс?
Друзилла показала ему язык.
После завтрака Джон попытался поработать с секретарем, но обнаруженные счета ввергли его в еще большее уныние.
Разбираясь с бумагами, он прислушивался, не едет ли Джина. Услышав шуршание колес по гравийной дорожке, молодой человек пошел ее встречать. Джина выглянула из кареты и, просияв, замахала рукой.
25 
