48 
– Беги за ним, – посоветовала Джина.
Подобрав юбки, Друзилла бросилась за ним следом. Танцующие пары расступались перед ней.
– Артур! – снова крикнула она.
– Лучше нам пойти за ней, – встревожилась леди Эвелин. – Нужно будет успокоить ее.
Она поспешила за дочерью, Джон и Джина последовали за ней.
В коридоре они увидели, как Друзилла догнала Артура и повисла у него на шее.
– Не уходите, – всхлипнула она. – Я люблю вас.
– Вы ребенок. Вы не знаете, что такое любовь.
– Я знаю, что люблю вас! – вскричала она. – Я знаю, что сегодня вела себя ужасно и недостойно…
– Нет, моя дорогая, вы вели себя как обычная девушка на первом балу.
– Но у меня больше не будет первого бала, правда ведь? – быстро сказала она. – И значит, теперь все будет хорошо.
Даже Артур не смог сдержать улыбки.
– И мне нет никакого дела до общества, – продолжала лепетать она. – Мы будем давать балы только для ваших друзей, других бакалейщиков и… остальных друзей. А я могу флиртовать только с ними.
– Нет, такого не будет, – строго, но улыбаясь, произнес он.
– Будет, будет! И вы будете очень гордиться мной.
– Мне кажется, вам с Друзиллой нужно хорошо поговорить, – вмешался Джон. – Просто так взять и оставить ее – это не решение.
Артур в сомнении покачал головой.
– Пожалуйста! – Глаза Друзиллы наполнились слезами. – Я так много хочу вам сказать. Артур, дорогой…
– Идите в библиотеку, – посоветовала леди Эвелин. – Я пришлю вам что-нибудь перекусить.
Артур бросил на леди Эвелин благодарный взгляд и позволил увести себя Друзилле, которая ухватилась за него так крепко, точно боялась, что он может улизнуть.
– Теперь все от нее зависит, – сказал Джон. – Теперь, когда она поняла ценность того, что чуть не потеряла, ей придется постараться, чтобы удержать Артура.
– Думаю, она справится, – сказала леди Эвелин.
Джон кивнул.
– Надеюсь.
– Но мистер Скаггинс был по-своему прав, – размышляла вслух Джина. – Теперь она может выйти за человека с титулом и зажить светской жизнью. Вы все же пытаетесь свести ее с человеком, который вам, вероятно, кажется простым ремесленником.
Джон печально улыбнулся.
– Возможно, я сейчас знаю больше, чем раньше, – сказал он. – Друзилле очень повезет, если она получит мужчину, который любит ее так сильно, что готов мириться с ее легкомыслием. И она, похоже, без ума от Артура. Они могли бы стать идеальной парой.
Джина улыбнулась. Перед нею был тот мужчина, которого она любила.
Потом ее улыбка погасла. Она вспомнила, что вот-вот потеряет этого мужчину.
По дороге обратно в картинную галерею они увидели родителей Афины, которые дожидались их у двери. Джон застонал.
– Ваша светлость, я не позволю, чтобы мною и дальше пренебрегали, – решительно заявил мистер Уикс-Хендерсон.
– Я не знал, что пренебрегаю вами, – ответил его светлость, пытаясь быть вежливым. – Просто столько всего происходит, что я отвлекся.
– Да, я это видел. Теперь, став богачом, вы, вероятно, считаете себя выше нашей дочери.
– Что, простите?
– Вы прекрасно меня понимаете. Я говорю о моей Афине… Кстати, где она? Девочка должна была находиться здесь.
Тут Джон вдруг осознал, что Афина уже давно не попадалась ему на глаза. Однако он мог только радоваться тому, что она не увидит безобразную сцену, которая явно назревала. Всякий раз, когда ее отец что-то говорил, Джона окутывало густым облаком винного духа.
– Может быть, поговорим с глазу на глаз? – спросил Джон и показал на дверь в небольшую комнату.
– Хотите от меня отделаться? Не выйдет. Я останусь здесь, пока вы не скажете мне, что поступите с моей дочерью как подобает.
– Позвольте узнать, что вы имеете в виду, говоря «как подобает»? – спросил Джон спокойным и оттого еще более зловещим тоном.
– Это нужно объяснять? Она прожила под вашей крышей все это время…
– Как гость моей матери, – напомнил хозяин дома.
К Джине, наблюдавшей за этим разговором со сжатыми кулаками, подошел Фараон.
– Меня попросили передать вам это, – шепнул он.
Он незаметно сунул ей голубой конверт, на котором почерком Афины было написано ее имя. Нахмурившись, она разорвала конверт.
Отец Афины повысил голос.
– Моя дочь провела все это время с вами. Она каталась с вами на лошади на виду у всего света.
– Если весь свет так пристально за нами следил, – сказал Джон, – он должен был заметить, что катались мы не одни, а с этой леди и моим другом.
48 
