30 
Руперт откинулся на сиденье, слишком потрясенный, чтобы хоть что-то предпринять.
«Пандора верит в то, что приглашение в оперу, желание побеседовать с ней сегодня днем, поцелуй в карете свидетельствуют о намерении сделать ее любовницей! Черт!»
Он счел бы эту догадку забавной, а ее ответную реакцию и подавно, если бы это не было так обидно! Открытое оскорбление!
— Желаете возвратиться в Страттон-Хаус, ваша светлость?
Руперт несколько секунд взирал на своего грума невидящим взглядом, прежде чем разум взял верх над чувствами.
— Нет, бог ты мой, конечно нет! — решительно заявил он, выпрыгивая из кареты на булыжную мостовую. — Жди здесь, Грэгсон. — Он окинул мрачным взглядом окна дома Пандоры. — Я могу задержаться.
Она едва успела подняться по лестнице на второй этаж, войти в прибранную спальню и снять шляпку, когда дверь у нее за спиной распахнулась и в дверном проеме появился взбешенный Руперт.
— Что за?..
— К вашему сведению, мадам… — Он со стуком захлопнул за собой дверь и направился прямиком к ней. — Обычно человек дожидается предложения, прежде чем ответить отказом.
Пандора, прижавшись спиной к туалетному столику, выставила вперёд руки и испуганно уставилась на него. Он резко остановился в нескольких дюймах от нее, его могучая фигура горой нависла над ней.
— Я не хотела… я думала…
— Нет, мадам, — процедил он. — Полагаю, вы ни на секунду не задумались над ситуацией, прежде чем бросить в мой адрес подобное оскорбление!
Пандора даже не стала изображать недоумение.
— Женевьева согласилась со мной, что все ваши ухаживания последние два дня явно демонстрируют ваши намерения.
— Вы обсуждали меня со своей подругой? Польщен. Однако я должен сообщить вам, что выводы, к которым вы обе пришли касательно моих так называемых «ухаживаний», абсолютно неверны.
— О! — Пандора никогда не чувствовала себя столь униженной. Ей хотелось провалиться сквозь землю или забиться в самый темный уголок и там затаиться. Спрятаться. Куда угодно. Лишь бы с глаз его долой. Она облизнула губы кончиком языка; серые глаза жадно проследили за ее движением. — Я приношу вам свои извинения, ваша светлость… э-э-э… Руперт, — поспешила исправиться она, когда глаза превратились в узкие зловещие щелки. — Я не собиралась оскорблять вас. Я просто хотела…
— Отказаться от сомнительной чести стать моей любовницей до того, как я эту честь вам предложил.
Пандора внутренне сжалась. Да, так она и сказала.
— Ладно. То есть… Конечно, я уверена, что любая женщина была бы очень польщена, если бы…
— Оставьте это, Пандора, — прервал он ее лепетание. — Просто признайте, что вы обидели меня.
На этот раз она съежилась по-настоящему.
— Я была зла, когда говорила это…
— Потому что решили, будто я намерен оскорбить вас подобным предложением! — Тонкая жилка нервно билась на его сжатой челюсти.
— Ну… да. Руперт, не могли бы вы… немного отодвинуться? — У нее затекла шея от необходимости смотреть снизу вверх на эту громаду. Казалось, он вобрал в себя весь воздух в комнате, не оставив ей ни капли!
— Нет!
Ее поразил его бескомпромиссный тон.
— Вы в моей спальне, сэр, и без приглашения! — попыталась оказать она сопротивление. — Второй раз за несколько дней. Самое малое, что вы можете сделать, — это перестать запугивать меня.
Руперт обдумал ее слова и, видимо, решил, что в чем-то она права, поскольку сделал шаг назад.
— Так лучше? — огрызнулся он.
— Ну… небольшой прогресс наблюдается, да, — с облегчением вздохнула она.
Он почувствовал, как гнев отступает и на губах появляется улыбка, стоило ему посмотреть на ситуацию со стороны. Пандора Мейбери с ее необычной красотой, золотистыми кудрями и завораживающими глазами несколько минут назад оскорбила его честь и достоинство так, как никто и никогда. Возможно, потому, что любой джентльмен, который решился бы заговорить с ним в подобном тоне, сразу же оказался бы на другом конце дуэльного пистолета Руперта.
Веселья у него немного поубавилось, когда он вспомнил, что именно это и случилось с ее мужем и любовником.
Он отошел от нее и встал у окна, повернувшись спиной к Пандоре. Его карета с четверкой вороных стояла на мостовой, готовая в любой момент отвезти его в Страттон-Хаус. Возможно, так было бы мудрее.
Если бы не женщина, которая ждала его там… Решимость вернулась к нему, он расправил плечи и повернулся к Пандоре:
30 
