32 
Пандора оцепенела, ей стало дурно, когда Барнаби продолжил свои излияния. Оказывается, он поведал ей правду лишь по одной причине — он погасил все долги ее семьи, и если она раскроет хоть одной живой душе секрет их брака, он позаботится о том, чтобы уничтожить ее отца. Унижение, которое она испытала, узнав о пристрастии ее мужа к другим мужчинам, стало причиной ее молчания даже после смерти родителей.
Она не сделала попытки обелить свое имя и год назад, ибо ценой тому стало бы счастье и благополучие троих невинных людей. Пусть уж лучше все винят ее, чем свет начнет потешаться над вдовой сэра Томаса и ее двоими ребятишками.
И как в таком случае она могла открыть правду Руперту…
Она гордо подняла подбородок.
— Разве нет другой женщины, которая имеет полное право претендовать на роль вашей жены?
Ноздри Руперта затрепетали при воспоминании о той, на кого недвусмысленно намекала Пандора. Патрисия Стерлинг. Вдова его отца. Женщина, с которой, по мнению света, он открыто проживает последние девять месяцев после смерти его батюшки.
Женщина, к которой Руперт не прикоснулся бы снова, даже если бы на земле не осталось больше ни одной представительницы слабого пола.
— Если вы имеете в виду вдову моего отца, так и скажите, черт бы вас побрал!
— Коли настаиваете! — Ее фиалковые глаза сверкнули. — Разве вы не обязаны, по совести говоря, сделать предложение ей!
— Уверяю вас, мадам, в отношении Патрисии Стерлинг моя совесть абсолютно чиста, — заверил он ее.
— В самом деле? — скептически хмыкнула она.
— В самом деле. — На его скулах заиграли желваки. — К тому же женитьба на вдове моего отца неприемлема ни для меня, ни для света.
— Тогда, возможно, вы надеетесь, что брак с другой женщиной скроет ваши… отношения с мачехой? — презрительно прищурилась Пандора.
— Да у вас язычок ядовитой змеи, моя милая леди! — холодно уставился он на нее.
Ее щеки залил румянец.
— Не я распускаю слухи о ваших отношениях, ваша светлость!
— И не я! — подчеркнул Руперт, прекрасно понимая, чьих это рук дело. — Может, забудем на время о Патрисии и продолжим наш разговор?
— Тот самый, в котором вы предложили мне рассмотреть вашу кандидатуру в мужья? — приподняла она светлые брови.
Каждое ее слово дышало скептицизмом, и Руперт уже начал выходить из себя.
— Да.
— Тогда нет, не думаю, что мы можем забыть о женщине, которая, прими я ваше предложение, будет третьей в нашем браке. Кажется, у французов даже есть определенный термин для подобных отношений?
— Menage a trois, — подсказал он.
— Именно, — кивнула Пандора, щеки ее по-прежнему полыхали огнем. — И вы предлагаете мне такой брак, ваша светлость?
— Нет, черт побери!
— Не вижу нужды браниться…
— А я вижу, дьявол вас побери! — взорвался Руперт и зло добавил: — К вашему сведению, я ни разу не прикоснулся к Патрисии пальцем с тех пор, как узнал, что она стала женой моего отца. И не намерен делать это впредь.
Такая горячность удивила Пандору.
— С трудом в это верится.
— И тем не менее придется поверить.
Возможно ли… Руперт тоже пал жертвой беспочвенных сплетен, как и она? Не то чтобы она действительно верила в его невиновность, за последние десять лет слишком много говорили о его похождениях, а дыма без огня не бывает! Но может ли он быть безвинно очерненным в отношении Патрисии Стерлинг, как и Пандора, которой усердно приписывали адюльтер с сэром Томасом Стэнли, пока она находилась в браке с Барнаби?
Несмотря на все заверения Руперта, ей было трудно поверить в это, ведь по какой-то причине он проживал с этой дамой под одной крышей. И это не сплетни, а факты.
Нет, существует какая-то причина, почему Руперт сделал ей предложение. Скорее всего, женившись на другой женщине, он надеется отвлечь внимание от скандальных отношений с молодой и красивой мачехой!
А у нее нет ни малейшего желания снова вступать в фиктивный брак без любви, она сыта по горло первым!
— Я должна ответить на ваше предложение «нет»…
— Почему должны? — оборвал он ее.
— Разве это не очевидно, сэр? — посмотрела она на мужчину, вновь взиравшего на нее свысока.
— Только не для меня! — рявкнул он.
Она вздохнула.
— Мы с вами знакомы всего несколько дней, надеюсь, вы не считаете меня настолько наивной, чтобы я могла поверить, будто вы без памяти влюбились в меня за это время? — Вообще-то в первую же брачную ночь Пандора лишилась не невинности, а наивности. — Да и я от вас не без ума, — твердо добавила она, прекрасно понимая, что при других обстоятельствах она вполне могла бы потерять от него голову…
32 
