48 
— Как вы… смеете говорить со мной таким… тоном! — вскричала Андрина, возмущенная несправедливыми обвинениями герцога до глубины души. Она уже не в силах была более сдерживаться.
Броксборн заговорил снова, и теперь в голосе его был лед:
— Вы забыли, что сами настаивали на том, что мы родственники. Вы очень долго убеждали меня в этом. И… почти убедили. Поэтому трудно от меня ожидать, что я буду стоять в стороне и следить, как моя так называемая кузина ведет себя, мягко говоря, непозволительным образом.
Андрина набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:
— Я ненавижу вас!
О последствиях произнесенных слов она уже не думала.
Герцог вдруг поднял голову и посмотрел куда-то ей за спину.
— Так как я вижу, что ваш пылкий поклонник направляется сюда, я советую вам поправить на своем платье этот чудесный веночек из невинных роз, обрести возможное достоинство и оказать мне честь протанцевать со мной следующий танец.
Дрожащими руками Андрина привела в порядок украшение на своем платье, поправила прическу, затем, как она надеялась, с горделивой грацией шагнула вперед.
Она, разумеется, понимала, почему герцог так разгневан на нее, и в то же время была ему благодарна за то, что он избавил ее от повторного разговора с лордом Кроухорстом.
Несомненно, она потом будет укорять и того, и другого за то, что они испортили ей такой чудный вечер.
Но сейчас Андрина заставила себя улыбаться, танцевать и быть приятной для всех гостей, которые подходили к ней, чтобы поздравить и сказать комплименты.
Андрина приняла с почтением выражение восторга по поводу бала от принца-регента и простила ему легкий намек на флирт, который он позволил себе в разговоре с ней.
Ведь это была, как известно, его обычная манера общения с дамами.
И все же ей было не по себе, и грусть одолевала ее. Веселье, как и огни оплывающих свечей, постепенно тускнело.
Некоторым утешением для нее было то, что, когда последние гости отбыли и уже давно забрезжил рассвет, она услышала, как Черил и Шарон наперебой восторгаются прошедшим вечером.
— Я могла только мечтать о таком бале, — воскликнула Шарон, — но никогда и подумать не смела, что попаду в подобное общество! Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал мне, что ради нас будет устроен такой праздник, мне показалось бы, что сплю наяву.
— Мы очень горды всеми вами, милые девочки, разве не так, Танкред? — спросила леди Эвелин у герцога.
— Да, конечно, — ответил он. — Меня без конца поздравляли и восхищались хорошим вкусом и везением, а также интересовались, где я отыскал столь очаровательных и хорошо воспитанных дебютанток.
Младшие сестры расцвели, услышав подобные комплименты из уст сдержанного на похвалы герцога, но Андрина не сомневалась, что его слова полны сарказма, особенно по отношению к ней.
— Немедленно отправляйтесь по кроватям, девочки! — с напускной строгостью сказала леди Эвелин. — Я не хочу, чтобы вы выглядели бледными поутру, потому что уже после полудня мы должны присутствовать на приеме.
— Как это восхитительно! — воскликнула Шарон.
Черил сделала реверанс леди Эвелин, потом герцогу, грациозно повернулась и взбежала вверх по лестнице.
Андрина догнала ее через несколько ступеней, взяла под руку и ласково спросила:
— Тебе было хорошо, дорогая?
— Это был чудесный вечер, — дрогнувшим голосом отозвалась Черил.
— Я видела, как ты танцевала с маркизом. Тебе он нравится?
— Он так вежлив, так добр…
Голосок Черил задрожал от переполнявших ее чувств, и Андрина догадалась — сейчас не время обсуждать ее сердечные дела. Она проводила сестру до спальни и передала с рук на руки заспанной горничной, чтобы та помогла Черил раздеться.
Затем Андрина отправилась к Шарон.
Младшая сестра, целиком погруженная в мечты, закинув голову, вальсировала по своей спальне.
— О Андрина! — сказала она, продолжая описывать круги. — Был ли в жизни у кого-нибудь такой волшебный, такой удивительный вечер?
— Танцевала ли ты с герцогом? — осведомилась Андрина.
Шарон прекратила кружиться и направилась к туалетному столику.
— Разумеется, я все сделала, как ты мне сказала.
— О чем вы говорили?
Шарон оставила вопрос без ответа, и, выждав паузу, Андрина продолжила:
— Ты знаешь, что я хочу, Шарон. Он трудный человек, но если кто-то сможет привести его в доброе расположение духа, если кто-то сможет сделать из него хорошего мужа, — так это только ты.
48 
