51 
Затем Андрина возвратилась в салон, где в одиночестве ожидала ее леди Эвелин.
— Готовы ли Черил и Шарон к прогулке? — спросила Андрина.
— Они уже уехали, — сказала леди Эвелин.
— Уехали?! — Андрине показалось, что она ослышалась.
— Маркиз Глен пригласил Черил прокатиться по парку. По всей вероятности, они договорились обо всем еще вчера вечером, — объяснила леди Эвелин.
— Вы отпустили ее одну? — возмутилась Андрина.
— Моя дорогая, он подъехал на коляске «визави», которая, как вы знаете, вмещает только двух пассажиров. Я вряд ли бы выглядела благопристойно на коленях кучера, и трудно было ожидать от Черил, что она согласится сидеть у меня на коленях.
Леди Эвелин рассмеялась и продолжила:
— Не смотрите на меня, как обеспокоенная курица, растерявшая своих цыплят! Слышите, Андрина, что я вам говорю? Черил и Шарон взрослые девушки и как-нибудь постоят за себя, если понадобится, уверяю вас. Да и беспокоиться не о чем, так как на дворе ясный день, а их прогулка будет проходить в самой оживленной части Гайд-парка, где полным-полно таких же девушек, как они.
— А с кем отправилась Шарон?
Задавая этот вопрос, Андрина уже заранее знала ответ.
— С кем же еще, как не с красавцем графом Иваном? Прошлым вечером я видела, как он глядит на нее, и поняла, что он влюблен по уши. Я должна вам признаться, дорогая, что граф Беркендорф один из самых привлекательных мужчин, что мне встречались за мою жизнь.
— Но совершенно не годится для Шарон, — резко заявила Андрина. — Я надеюсь, мадам, что вы не будете поощрять их общение. По моему мнению, она танцевала с ним чересчур часто на протяжении вечера, а это меня не устраивает.
Леди Эвелин ничего не ответила, и Андрина вынуждена была продолжить:
— Вы сами сказали мне, что граф Беркендорф ищет богатую наследницу. Я считаю, что его нужно предупредить, прежде чем их отношения зайдут слишком далеко, что у Шарон нет за душой ни гроша.
На губах леди Эвелин появилась улыбка, когда она сказала:
— Вы рассуждаете точь-в-точь, как моя матушка. Именно это она мне говорила, когда я была девушкой. И все же я вышла замуж за того, кого хотела, и мы были очень счастливы.
Заметив выражение протеста на лице Андрины, она добавила:
— Мой муж стал послом и сделал успешную карьеру. Когда же мы впервые встретились, он был обычным чиновником в министерстве иностранных дел. Никто его не замечал и не уважал. И ничто не могло послужить ему рекомендацией в дипломатическом ведомстве, как только его удивительная способность к иностранным языкам.
— Я хочу, чтобы Шарон удачно вышла замуж, — повторила Андрина с твердой убежденностью. — Я совершенно уверена, мадам, что граф Иван Беркендорф не тот мужчина, который нас устроит.
— Со своей стороны я думаю, что вам лучше знать, что устроит вашу сестру, — без всякой обиды ответила леди Эвелин, — но не забудьте, что последнее слово остается за герцогом.
— Это еще почему?! — вскинулась Андрина. — Я опекаю своих сестер. Он тут ни при чем.
— Совсем наоборот, — спокойно ответила леди Эвелин. — Мы заявили всему свету, что ваш опекун его светлость. Из этого следует, что, если какой-то молодой человек пожелает сложить к вашим ногам свое сердце и состояние, он должен сначала — так как вам всем нет еще двадцати одного года — добиться разрешения вашего опекуна.
— Я думала, что это совершенно необязательно, — поспешно возразила Андрина.
Леди Эвелин покачала головой.
— Большинство молодых людей готовы совершать необдуманные поступки. Такими, во всяком случае, они предстают в глазах герцога Броксборна. Его светлость, как мы уже знаем, может быть очень своеволен, решителен в своих действиях, если посчитает это нужным. Я предчувствую, что любой кандидат в мужья, которого он не одобрит, очень быстро будет выброшен за дверь и ему еще повезет, если он не разобьет себе нос при падении.
— Не думаете ли вы, что мне надо поговорить с герцогом на эту тему? — растерянно спросила Андрина.
— Я считаю, что вам следует полагаться на него во всем. Он для вас самая лучшая защита, — ответила леди Эвелин. — В то же время, несомненно, у него есть свои соображения по поводу кандидатов в мужья каждой из вас.
Тут она рассмеялась.
— Когда я думаю, какой репутацией трудного и негостеприимного человека он пользовался, то с трудом верю, что подобное превращение могло с ним произойти. В течение всех долгих лет, когда никаких балов не давалось в этом доме, Танкред ублажал только самого себя, проявляя жуткий эгоизм, а принимал лишь узкий круг самых близких друзей. И вдруг он согласился на такой чудесный бал!
51 
