47 
Маркиз знал, что и слуги графа ищут бесследно пропавшую девушку.
Он расспросил жителей всех окрестных деревень и пришел в отчаяние, услышав, что никто из них не видел Улу.
Затем, не в силах дольше выносить неизвестность, маркиз нанял ныряльщиков, обследовавших глубокие омуты протекающей по землям графа речки.
Он лично наблюдал за работой ныряльщиков, и однажды, когда они нашли что-то под водой, ему показалось, что сердце его пронзили кинжалом.
Ныряльщики снова отправились под воду, и выяснилось, что это всего лишь полусгнивший остов лодки.
И тогда, чувствуя захлестнувшую его волну облегчения, маркиз наконец признался себе, что любит Улу и не мыслит без нее жизни.
Хотя он целую неделю проводил в седле каждый день до наступления темноты, объезжая окрестности Чессингтон-холла в поисках девушки, у него не было никаких догадок относительно того, куда пропала Ула.
Маркиза охватило отчаяние, подобного которому он не испытывал никогда в жизни, но делиться этими безутешными мыслями со своей бабушкой он не хотел.
Пожилая дама после исчезновения девушки проплакала два дня, как и большинство служанок и горничных.
— Должно быть, кто-то помог Уле спрятаться, — предположила герцогиня, — потому что девочка не могла пропасть бесследно.
Старая леди снова с надеждой повторяла эти слова, и маркиз собрался было произнести какие-нибудь утешительные слова, как дверь отворилась, и вошел Далтон.
Маркиз вопросительно взглянул на него, и дворецкий сказал:
— Прошу прощения, милорд, с вашей светлостью хочет поговорить Вилли.
— Вилли? — удивленно спросил маркиз, стараясь припомнить, кто это такой.
— Это мальчик, который чистит столовое серебро, милорд, — объяснил Далтон, — мисс Ула перевязала ему палец, когда он поранился.
— Вы говорите, он хочет видеть меня? — спросил маркиз.
— Разумеется, с его стороны это дерзость, милорд, но мальчик упорно утверждает, что хочет сообщить вам нечто важное о мисс Уле, но он отказывается открыть мне, что именно.
От маркиза не укрылась нотка недовольства в голосе дворецкого. Вставая с кресла, он сказал:
— Пусть Вилли придет в библиотеку.
Выходя из гостиной, маркиз заметил вспыхнувшие надеждой глаза герцогини, но он сомневался, что мальчишка может сообщить что-нибудь стоящее.
Маркиз не ждал и минуты, как послышался неуверенный стук в дверь и в библиотеку вошел Вилли.
Это был худенький паренек лет пятнадцати, смышленый на вид, хотя очень смущенный и робеющий перед господином.
— Ты хотел видеть меня, Вилли? — ласково спросил маркиз.
Он сел в кресло, решив, что стоя он слишком смущает мальчишку.
Вилли некоторое время не мог заговорить и только переминался с ноги на ногу, наконец он собрался с духом и заговорил:
— Я насчет мисс Улы, милорд.
— Разумеется, я буду очень признателен, — сказал маркиз, — если ты скажешь мне что-нибудь, способное помочь найти ее.
— Она была очень добра ко мне, милорд.
— Знаю. Расскажи мне все, это поможет моим поискам.
Маркиз говорил мягким тоном, надеясь, что смущение не помешает мальчику сообщить все, что он знает.
Вилли набрал в легкие побольше воздуха.
— Так вот, милорд, когда я сказал мисс Уле, что я сирота, она ответила, что тоже сирота и очень горюет по своим папе и маме, как и я по своим родителям.
Он судорожно вздохнул, словно выпалил все это на одном дыхании, а маркиз сказал:
— Не торопись, я внимательно слушаю тебя.
— Мисс Ула сказала, что хотя мы их не видим, родители всегда следят за нами и по-прежнему любят нас. А я говорю: «В это трудно поверить, ведь я совсем один».
А она мне сказала:
«Ночью, ложась спать, я представляю, что я у себя дома, где была так счастлива, окруженная любовью родителей, и мне становится спокойно, словно они рядом».
Вилли снова умолк. Видя, что маркиз слушает его, он продолжал:
— И тогда она сказала: «Я люблю свой дом, и настанет день, я вернусь туда. Хотя родителей там больше нет, сами стены пропитаны их любовью. И пусть домик маленький и скромный, для меня он прекраснее огромных роскошных особняков».
Голос Вилли дрогнул.
— Когда она говорила это, милорд, у нее в глазах блестели слезы, и я подумал, если ей будет плохо, если она станет вдруг несчастна, она отправится именно туда — к себе домой!
Пораженный маркиз; посмотрел на мальчишку и сказал:
47 
