30 
После обеда слуги убрали со стола и принесли карты. Во Фрэнка словно бес вселился: он усмехнулся объявленным ставкам — а они всегда были очень высокими — и пошел ва-банк. Теперь уже ему было все безразлично — ничто не могло спасти от судьбы, к которой с такой неумолимой скоростью его мчал поезд. Словно догадавшись, что он сжег за собой мосты, своенравная фортуна улыбнулась ему: он начал выигрывать, и к концу роббера у него набралось десять фунтов.
Продолжать игру никто не стал, потому что следующая остановка была Нью-Маркет.
Фрэнк поднялся в свою комнату, чтоб переодеться к ужину. К тому же он успел устать от общества своих новых знакомых. Ему наскучило дышать сигарным дымом и слушать бесконечные разговоры о финансах, чередовавшиеся с плоскими, непристойными рассказами о любовных похождениях, вызывавшими громкий хохот. Кроме того, Фрэнку не нравились постоянные упоминания о богатстве хозяина дома.
Несомненно, что большая часть этих джентльменов завидует сэру Альфреду, а их дружба зиждется исключительно на деньгах, и Фрэнк неожиданно возненавидел их за столь явное лицемерие. Его так и подмывало закричать, что он восхищен сэром Альфредом, что, по его мнению, этот человек заслуживает уважения не только за свой банковский счет, но и за силу духа и упорство.
«Если я стану зятем сэра Альфреда, — подумал он, — в моем присутствии будут вести совершенно иные разговоры».
Но кто дал ему право критиковать, тут же с горечью одернул он себя. Разве сам он не намеревается с выгодой для себя воспользоваться деньгами сэра Альфреда?
В его мыслях царил хаос, в душе бушевал ураган. Чувствуя потребность в уединении, он заперся в своей комнате.
Фрэнк сел у окна и облокотился на подоконник. Его взгляд устремился вдаль, но не на зеленые лужайки и яркие цветочные клумбы, а на панораму всей его прошлой жизни.
Он пребывал в нерешительности, он чувствовал себя подавленным и угнетенным — и все из-за Хельги, потому что не мог не думать о ней.
— Я не могу сделать это! Я не могу! — услышал он собственный голос.
В дверь постучали. Решив, что лакей принес его одежду или горячую воду, он, не поворачивая головы, крикнул: «Войдите!»
Дверь открылась. Вошедший молчал. Фрэнк удивленно обернулся.
Перед ним стояла Хельга. Она была очень бледна, ее глаза, взгляд которых был устремлен прямо на него, казались огромными. В платье из темной ткани она выглядела старше, чем на самом деле. Счастливое выражение исчезло с ее лица, уступив место тревоге и грусти.
— Хельга! — воскликнул Фрэнк.
Ее появление так удивило его, что в первое мгновение он не нашелся, что сказать. Встретившись с ней взглядом, он понял, что ей все известно.
Несколько секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга, прежде чем Фрэнк, не выдержав напряженного молчания, спросил:
— Почему ты здесь?
Его банальный вопрос словно разрушил сковавшее девушку заклятие, она шагнула к нему и тихим голосом ответила:
— Я приехала с сэром Альфредом. Мне нужно было закончить для него работу.
Она подошла вплотную к Фрэнку и подняла к нему лицо.
— Тебе все известно, да? — довольно резко произнес он.
Хельга кивнула:
— Мне рассказал сэр Альфред.
По ее голосу Фрэнк понял, как сильно она страдает.
— О моя дорогая, моя ненаглядная! — вскричал он. — Что мне делать? Помоги мне… подскажи.
Он потянулся к ней. В тот момент, когда он дотронулся до нее, в нем что-то сломалось, и он, рухнув на колени, обнял ее за талию. Запинаясь, путаясь, перескакивая с одного на другое, он рассказал ей, как все произошло. Излив душу, он замолчал.
Хельга гладила его по голове, тихо шепча его имя.
— Что мне делать, что мне делать, родная моя? — снова спросил Фрэнк.
Посмотрев на Хельгу, он увидел, что у нее по щекам текут слезы. Он поднялся и заключил ее в объятия. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, словно два заблудившихся ребенка. В их объятиях не было страсти, лишь отчаяние и страх.
Наконец Хельга высвободилась и, достав из-за пояса носовой платок, вытерла глаза. Отвернувшись, она устремила взгляд в окно, изо всех сил пытаясь успокоиться и сдержать нахлынувшие эмоции.
— Я не могу сделать это, — повторил он. — Не могу! Беги со мной, Хельга. Как-нибудь справимся. Я найду работу… мы поженимся…
Но он знал, что это пустая болтовня. Разве у них есть будущее?
30 
