очень нудно 
48 
— Может быть, им кажется, что с ними несправедливо обращаются?
— Но это вовсе не так!
— Откуда вы знаете?
— Эта шахта принадлежит мне! — резко ответил сэр Руперт.
— А деревня?
— И деревня тоже.
Нерина замолчала. Через некоторое время сэр Руперт язвительно поинтересовался:
— Так есть у вас, сударыня, какие-либо предложения по улучшению быта этих людей?
— Так много, что я просто не знаю, с чего начать. — Нерина задумалась об этих женщинах и о детях в грязных лохмотьях, о мужчинах с их мрачными, полными презрения к богачам лицами. Она чувствовала, что им необходимо помочь, но совершенно не знала как и от этого ощущала полную беспомощность.
До ее слуха донесся голос сэра Руперта:
— Мы прибыли. Это замок Рот!
Равнина, на которой располагалась горняцкая деревушка, давно осталась позади. Сейчас они ехали среди холмов, покрытых зелеными лесами и пастбищами. Карета преодолела подъем, свернула в сторону и въехала в огромные железные ворота. Перед глазами Нерины возник замок Рот. Даже в самых смелых своих мечтах она не представляла, что он так красив. В архитектурном отношении он являл собой сочетание нескольких стилей. Однако каждому последующему поколению удавалось каким-то непостижимым образом достигать гармонии со своими предшественниками. На фоне башни в норманнском стиле было выстроено из красивого красного камня крыло здания в стиле Елизаветинской эпохи. Подъездную дорогу пересекал длинный мост, протянувшийся над озерами, которые жемчужным ожерельем окружали сам дом. Лес защищал замок от северных ветров, а с восточной и западной сторон еще в эпоху правления королевы Елизаветы были разбиты сады. В них росли многие экзотические растения, редко встречающиеся на Британских островах.
— Как красиво! — невольно восхитилась она.
— Замок у многих вызывает восхищение, — заметил сэр Руперт.
— Это неудивительно! Вы, несомненно, гордитесь тем, что владеете им. Наверное, это замечательно, когда есть дом, который принадлежал вашим предкам, замечательно ощущать себя его частью и частью истории своего рода.
Нерина говорила искренне: ведь она сама была всегда так одинока! Но, к ее удивлению, лицо сэра Руперта исказилось, как будто она чем-то обидела его.
— Вы глубоко ошибаетесь. Я не наследник замка и поместья, хотя и живу в нем.
— Но ведь вы носите его имя! Вы Руперт Рот из замка Рот.
— В один прекрасный день ваше любопытство будет удовлетворено, — отрывисто проговорил сэр Руперт. — Но не сейчас.
Длинная и узкая комната, в которой Нерине и сэру Руперту подали чай, была построена, вероятно, в эпоху правления королевы Анны. Ее окна выходили в сад, где шелестели листвой вязы. Окна украшали шторы из розовой парчи, мебель — вышитые накидки. Хотя солнце уже клонилось к закату, его лучи ярко освещали комнату.
Нерина сняла перчатки и положила плащ на кресло.
— Мне так хочется выпить чашечку чая, — сказала она. — После путешествия по железной дороге у меня пересохло во рту.
Ей хотелось похвалить убранство комнаты, но после странного поведения сэра Руперта она боялась говорить о чем-либо, связанном с замком.
Возле камина был сервирован стол на двоих. Нерина, не дожидаясь приглашения, села. Вскоре в комнату вошли дворецкий к несколько лакеев. Они принесли на подносах тарелочки с всевозможными блинчиками, бутербродами и пирожными. Серебряный чайник принадлежал, видимо, временам Георга III, тонкие изогнутые черенки серебряных ложечек украшали крошечные фигурки апостолов.
Когда слуги вышли из комнаты, Нерина сняла шляпку.
— Мне следовало бы подняться наверх и умыться с дороги, — заметила она, — но я так хочу пить, что вам придется извинить меня.
— Тем более что ничего другого мне не остается, — отозвался сэр Руперт.
— Я дала вам возможность помириться, — усмехнулась Нерина, — и думала, что вы ею все же воспользуетесь.
У ее собеседника слегка дрогнул уголок рта, но улыбки на его лице не появилось.
— Мне тоже не терпится выпить чаю. А потом я хотел бы отвести вас наверх и познакомить с моей бабушкой.
— Разве она здесь? — удивилась Нерина. — Я не знала, что она живет в замке.
— Ей уже под восемьдесят. Думаю, она покажется вам интересной собеседницей, если, конечно, вы не испугаетесь ее. Впрочем, я забыл: вы же ничего и никого не боитесь.
48 
