47 
Однако герцог оказался крепким орешком.
Нэнни пригласила его в столовую, где они вдвоем оставались довольно продолжительное время. Шимона меж тем сидела в гостиной и терзалась мрачными предчувствиями. Интересно, чем все это закончится?..
А если герцог разгневается, когда простая служанка начнет так сурово разговаривать с ним?
Он ведь может почувствовать себя оскорбленным и покинуть их дом, даже не попрощавшись с Шимоной.
Девушка места себе не находила, настолько овладели ею волнение и страх.
Она прекрасно понимала, какими чувствами руководствуется Нэнни. Ее суровый, осуждающий тон порождался теми же причинами, по которым отец Шимоны всегда так неодобрительно отзывался о герцоге.
Ну как, как заставить их всех понять, что с ней-то он ведет себя совсем по-другому!
Как поведать всему миру о таинственной связи между нею и герцогом, перед которой должна померкнуть скандальная репутация герцога, а злые языки — пристыженно умолкнуть?
И вдруг Шимоне пришло в голову, что, может быть, она заблуждается.
Ведь она ровным счетом ничего не знает о мужчинах, да еще о таких знатных и богатых, к числу которых принадлежит и герцог?
И возможно, на свете существует две морали: одна для аристократов, а другая — для простых смертных? Возможно, отец Шимоны так беспощадно осуждал герцога именно потому, что сам происходил из дворян?
Как трудно докопаться до истины и в то же время быть беспристрастной! А ведь приходится признать, подумала Шимона, что герцог наверняка и в самом деле вел себя дурно, иначе его скандальная слава не достигла бы ушей ее матери или ее собственных.
Однако какие бы дурные поступки он ни совершил в прошлом, сейчас Шимона чувствовала себя обязанной закончить их «маленький розыгрыш». Ведь она принимала в нем участие с самого начала, желая помочь Алистеру Мак-Крейгу.
Если открыть правду сейчас, дедушка молодого мистера Мак-Крейга поймет, что его внучатый племянник женат вовсе не на той милой актрисе, которую ему представили в качестве родственницы. И неизвестно, как тогда обернется дело — может быть, будет гораздо хуже, чем если бы ему рассказали правду в самом начале!
«Я обязана помочь им! Я просто не могу поступить иначе…» — убежденно повторила про себя Шимона и подумала, что герцог и Нэнни что-то уж слишком засиделись в столовой.
Наконец дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился герцог.
Он умышленно оставил двери открытыми, и Шимона поняла, что Нэнни ожидает в холле и услышит все сказанное им.
— Все устроилось как нельзя лучше, — объявил герцог. — В нашем плане есть только одно небольшое изменение.
— Какое же? — со страхом спросила Шимона.
— Поскольку я не питаю к графу Гленкейрну особо теплых чувств, я послал к нему в Лестер своему грума. Он должен передать старику Мак-Крейгу мою просьбу оказать мне честь быть гостем в моем доме. Это совсем близко от того места, где он сейчас находится, — собственно говоря, в каких-нибудь пяти милях. Кроме того, мне кажется, нам всем будет удобнее, если мы сможем закончить наше дело без посторонних.
— Я с вами согласна, — произнесла Шимона, вспомнив, что ей снова предстоит играть роль жены Алистер а.
— Значит, договорились, — заключил герцог. — Я заеду за вами завтра в полдесятого. Вы сумеете собраться к этому времени?
— Разумеется, я буду готова, — пообещала Шимона.
Ее глаза загорелись радостным огнем — она поняла, что Нэнни не сумела помешать ее поездке с герцогом.
С той минуты у них не было возможности поговорить наедине, и вот теперь, когда они вдвоем очутились в фаэтоне, Шимона осмелилась спросить:
— Вы не очень… сердитесь?
— Сержусь? — удивился герцог. — Почему, по-вашему, я должен сердиться?
— Я подумала, что Нэнни могла нагрубить вам вчера и вы… вышли из себя…
Герцог усмехнулся.
— Она вовсе не грубила мне, — возразил он. — Просто говорила весьма строгим тоном, как обычно делают все бывшие нянюшки. Я чувствовал себя так, словно снова очутился в детской и моя собственная няня дает мне нагоняй за какую-нибудь провинность.
— Именно этого я и боялась, — тихонько призналась Шимона.
— Я вполне заслужил этот выговор, — возразил герцог. — Вам действительно не стоило принимать участие в том, что ваша добрая нянюшка назвала «сомнительными затеями».
— Нэнни была просто в ужасе, когда я ей все рассказала. Ведь она с детства приучала меня никогда не лгать…
47 
