45 
— О да, — сказал он, входя глубже. — Ты будешь на моей свадьбе.
— Алим… — всхлипнула она. Ее обещание должно было быть угрозой, но оно почему-то заводило Алима. И то, как она произносила его имя, как мольбу из глубины души — тоже. Когда Габи повторила его, Алим кончил.
Габи сопротивлялась собственному оргазму, не хотела поддаваться потоку тепла и желания. Но проиграла.
Она лежала в руках Алима, вдыхая его запах, все еще отходя от всплеска удовольствия, когда он сказал:
— Ты будешь на моей свадьбе… невестой.
И свет залил комнату, потому что Алим дотянулся до лампы у кровати. Его спальня выглядела совсем не так, как она помнила.
Повсюду были цветы. Душистый горошек. Тысячи букетов. Цветы в фойе были на самом деле для нее.
Но более того — на мольберте возле кровати стоял потрясающий портрет, изображавший ее и Алима.
Алим не просто свернул горы, он обратил время вспять. Целыми днями он читал законы, которые изучал много лет, пытаясь найти обходной путь.
— Ты и Лючия — лучшее, что случалось со мной в жизни, — сказал Алим.
— По законам твоей страны с тобой не случалось ничего.
— Нет, — покачал головой Алим. — Когда султан приносит обет, к нему нужно относиться серьезно… — Он взял Габи за руки. — А в ту ночь я принес обет.
— Ты обещал мне один год.
— И верность. И если я не изменял, мой обет все еще в силе.
— Но…
— У меня никого не было, — сказал Алим. — Никого не могло быть. Если бы ты не заговорила о других мужчинах, я бы уже встал на колени и попросил тебя стать моей женой.
Габи рассмеялась.
Она все еще не понимала, что происходит, но смеялась, потому что, если бы Алим планировал идеальное предложение, ничего не могло быть лучше произошедшего.
И она бы ничего не изменила. Если бы она смогла сейчас вернуться в ту первую ночь и предохраниться от беременности, то не стала бы. Она изменила бы только жестокие законы его страны…
Ее смех утих.
— Твой отец не согласится.
— Он уже согласился, хотя и неохотно, — теперь улыбался Алим. — Я упрямее, чем он. Я просмотрел все правила и указы. Я сказал отцу, что у меня не было другой женщины с той ночи, и не будет до конца жизни.
— Я не понимаю…
— Когда-то мой отец поддался давлению султана султанов. Я сказал, что не сдамся. Я пришел к тому же решению, что и ты, Габи. Я бы иногда приезжал в Италию, а ты — в пустыню, и ты оставалась бы единственной женщиной в моей жизни.
Под ее изумленным взглядом Алим рассказал ей, как велика его любовь.
— Я сказал отцу, что если он не выберет тебя моей невестой, то я никогда не женюсь. Калеб станет наследником, а за ним Ясмина, и однажды у них будут дети. Страна не останется без наследников…
— Ты собирался отказаться от трона?
— Нет, — покачал головой Алим. — Я бы оставался правителем, но они стали бы моими наследниками.
Он все продумал и изложил отцу, как сделал бы на деловом совещании. Только на этот раз сделка была о его сердце.
— Он знает, что мне хватит силы характера; и он сожалеет о своем прошлом. Он согласился.
— А Лючия… что подумает о ней твой народ? — спросила Габи.
— Отец был нездоров; этого достаточно, чтобы не делать важных объявлений и не праздновать. Эта фотография, сделанная в ночь моего обета, — достаточное доказательство нашей любви.
Любовь. Габи никогда не думала, что познает ее в полной мере.
Но мужчина, которого она любила, изменил свой мир, чтобы дать им шанс. И теперь он рассказывал ей почему.
— Габи, я всегда считал любовь важной. Я вырос в доме, где было богатство, но не было любви.
Я видел, какую боль любовь причинила моей матери и Флер… — Он вспомнил, как любовь появилась в его сердце. — Когда я приехал покупать «Гранде Лючию», ты готовила свадьбу. Тогда я впервые тебя увидел.
Габи попыталась вспомнить тот день.
— Нет, впервые мы увиделись в день после свадьбы. Ты вернулся, чтобы осмотреть отель во второй раз…
— Нет.
Габи поняла, что у него были воспоминания о ней, о которых она не знала; что, хотя она считала себя невидимой, он замечал ее.
— Выходи за меня замуж, — предложил он, и Габи кивнула:
— Да, конечно.
— Осталась одна проблема.
Ну вот, подумала Габи, конечно, есть проблемы; счастье не может оставаться без пятен. Она приготовилась к удару.
— Жениться нужно сейчас.
— Сейчас? — нахмурилась Габи.
— Мы уже опаздываем на собственную свадьбу.
— Что, прямо сейчас?
45 
