очень нудно 
98 
У Роны получалось чуть лучше, хотя и ненамного. Пусть неуклюже, судорожными рывками, но она делала хоть какие-то успехи, стекая по склону как можно медленней, чтобы не отрываться от своего несчастного мужа.
Я ждал.
Осталось шесть сотен ярдов, я задышал глубоко и часто, заряжая кровь кислородом, чтобы перекрыть краник, когда останется три сотни ярдов. Я старался выдыхать самым уголком рта – очень осторожно и в сторону от прицела.
Четыре сотни. Дёрк свалился уже, наверное, в пятнадцатый раз и вставать на ноги явно не торопился. Наблюдая, как он пыхтит, стараясь выровнять дыхание, я оттянул рифленую ручку затвора и услышал, как резко и громко клацнул боек. Господи Исусе, похоже, выстрел обещает быть шумным. Неожиданно я вдруг задумался о снежных лавинах – пришлось даже одернуть себя, чтобы не поддаться диким фантазиям о тысячах тонн снега, которые погребут все вокруг. А что, если мое тело так и не найдут в ближайшие пару лет? И что, если эта куртка напрочь выйдет из моды, когда меня вытащат из-под снега? Я даже моргнул пять раз – специально чтобы успокоить дыхание, зрение и панику. Сегодня слишком холодно для лавин. И еще для лавин нужно много снега – и очень много солнца. Ни солнца, ни обильного снега вокруг не наблюдалось. Надо срочно брать себя в руки. Я вновь прищурился в прицел: Дёрк стоял во весь рост.
И не только. Он смотрел прямо на меня.
По крайней мере, смотрел в мою сторону. Соскребая снег с лыжных очков, пялился на деревья, отделявшие меня от него.
Неужели заметил? Нет, это просто невозможно. Мало того, что я зарылся чуть ли не с головой в большой сугроб, я еще успел прокопать узенький окоп для винтовки. И наконец, что можно высмотреть в мешанине из деревьев? Нет, он не мог меня заметить.
Тогда на что же он смотрит?
Я осторожно повернул голову, проверяя местность на предмет одиноких путников, заблудших горных козлов, хора альпийских пастухов – всего, что могло бы привлечь внимание Дёрка. Затаив дыхание, я тщательно просканировал окрестности взглядом слева направо.
Ничего.
Медленно повернувшись, я опять приложился к прицелу. Влево, вправо, вверх, вниз.
Дёрка нигде не было.
Я высунул голову – как учат не делать ни в коем случае – и принялся отчаянно шарить взглядом по жалящей, слепящей белизне. Рот внезапно наполнился вкусом крови, сердце бешено молотило о грудную клетку.
Вот он. Триста ярдов. Движется быстрее. Видимо, Дёрк пытался проскочить часть склона с налету, по более пологому участку, и его вынесло на дальнюю часть трассы. Я снова моргнул, вжимаясь правым глазом в прицел.
Когда до цели оставалось ярдов двести, я сделал глубокий, ровный вдох. Подождал, пока легкие заполнятся на три четверти, а затем отсек воздуху путь, задержав дыхание.
Теперь Дёрк траверсировал зигзагом. Пересекая не только склон, но и линию огня. Я легко взял его в прицел, готовый спустить курок в любую секунду. Однако я знал, что это должен быть самый верный из всех выстрелов в моей жизни. Палец прижался к спусковому крючку и замер.
Дёрк остановился примерно в полутора сотнях ярдов. Посмотрел вверх. Посмотрел вниз. И всем корпусом повернулся прямо на меня. Пот струился с него ручьем, Дёрк едва дышал от напряжения, страха и осознания того, что должно произойти. Я навел перекрестье точно в центр его груди. Так, как и обещал Франциско. Так, как и обещал всем остальным.
Нажать. Не тянуть, не дергать. Нажать. Медленно и с любовью. Ну, вы сами знаете как.
3
Добрый вечер.
Вы смотрите новости «Би-би-си».
Питер Сиссонс
Мы не покидали Мюррен еще тридцать шесть часов. Это была моя идея.
Я сказал Франциско, что первым делом они кинутся проверять все отбывающие поезда. Любому, кто уедет или попытается уехать из деревни в течение двенадцати часов после покушения, придется ох как несладко – и неважно, виновен ты или нет.
Покусав губы, Франциско благосклонно улыбнулся, выражая свое согласие. Думаю, идея остаться в деревне показалась ему хладнокровной и дерзкой, а хладнокровие и дерзость были как раз теми эпитетами, которые Франциско надеялся когда-нибудь увидеть на первой странице «Ньюсуик» рядом со своим именем. Угрюмое фото и заголовок: «Франциско: дерзкий и хладнокровный». Или что-то в этом роде.
Однако истинная причина, почему мне хотелось задержаться в Мюррене, крылась в необходимости переговорить с Соломоном. Правда, Франциско я решил об этом не сообщать. Так что мы, каждый по отдельности, слонялись по деревне и вместе со всеми глазели на прибывающие вертолеты. Первой заявилась полиция, затем Красный Крест, ну и само собой, целая орава телевизионщиков. Известие о стрельбе облетело деревеньку за пятнадцать минут, но большинство туристов были настолько ошарашены произошедшим, что даже не решались обсуждать это друг с другом. Они просто ходили туда-сюда, наблюдали, хмурили брови и не отпускали от себя своих детишек.
98 
