10 
– Прости меня, Друзилла, зря я впутал тебя в это дело.
– Тебе же ничего больше не оставалось, разве не так? – проговорила она. – Кроме того, не нужно извиняться. Ты дал мне то, чего я ждала долгое время.
– Что именно? – удивился он.
– Возможность стать Искательницей приключений, – прозвучал странный ответ.
– Кем? – вскричал он.
– Искательницей приключений, – повторила она. – Однажды я спросила папу, кто такая «искательница приключений», и он объяснил, что это «женщина, которая ищет счастливую возможность устроить свою жизнь». Вот я и ждала удобного случая покончить со своим унылым существованием. Я благодарна тебе, Вальдо, за то, что ты дал мне этот шанс.
– Я счастлив, что хоть кто-то доволен, – угрюмо проговорил маркиз. – Полагаю, именно по этой причине ты и приняла мое предложение.
– Я оказалась перед выбором, – с горечью промолвила Друзилла, – ведь меня без всяких рекомендаций выгнали бы из дома. Это означало бы, что у меня не будет ни малейшего шанса найти новую работу, и тогда меня ожидали бы или голодная смерть, или грех.
Маркиз, охваченный стыдом за свое поведение, ничего не сказал, и они еще долго ехали в полном молчании, пока наконец Друзилла тихо не произнесла:
– Если ты уже успокоился, я хочу сделать предложение. Ты готов выслушать?
– А мне больше ничего и не остается, не так ли? – раздраженно выпалил маркиз. – Нам еще почти час трястись в этой проклятой карете до почтовой станции.
– Что бы ты ни говорил, а его светлость проявил великодушие, предложив нам эту карету, – сказала Друзилла.
– Уверяю тебя, он сделал это совсем не ради нас, – заверил ее маркиз. – Он сказал мне: «У меня нет ни малейшего желания, чтобы гости видели, как вы уезжаете из замка с женщиной. А именно так и случится, если вы отправитесь в вашем фаэтоне. Поэтому до границы моих владений вас повезут в моей карете. Потом вы пересядете в свой фаэтон – и можете катиться ко всем чертям!»
Последние слова маркиз произнес довольно резко. Помолчав, он пробормотал:
– Боже мой, лучше бы я с ним стрелялся.
– Он бы тебя убил.
– Что ты имеешь в виду? – возмутился маркиз. – Я считаюсь первоклассным стрелком.
– Уверена, герцог – более меткий стрелок, – ответила Друзилла. – К тому же у него есть опыт. Говорят, пять лет назад он уже застрелил кого-то на дуэли. Но тот человек занимал невысокое положение, и скандал удалось замять.
– А из-за чего была дуэль? – поинтересовался маркиз.
Друзилла улыбнулась.
– Ты еще спрашиваешь? Ты не первый, на кого ее светлость обратила свои голубые глазки, и, уверяю тебя, не последний.
– Ты ее не любишь, не так ли? – заметил маркиз.
– Она тяжелый, завистливый, мелочный и ограниченный человек, – ответила Друзилла.
Она произнесла эти слова с полным равнодушием.
– Я не верю тебе, – сказал маркиз.
– А я и не рассчитывала, что ты поверишь, – пожала плечами Друзилла. – Но, как бы то ни было, она чуть лучше тех знатных дам, с которыми мне пришлось иметь дело. А они, в свою очередь, значительно лучше своих мужей.
– Ты прекрасно приспособишься к тому обществу, в которое вступаешь, – довольно раздраженно произнес маркиз.
– Именно об этом я и хотела поговорить с тобой, – напомнила Друзилла.
– У тебя есть какие-то предложения? – спросил маркиз. – Только предложения должны быть дельными – мы же не хотим, чтобы нас сочли психами из Бедлама. [2]
– Наша главная задача – не стать посмешищем, – отпарировала Друзилла.
– Вот ты и постарайся помешать этому, – уныло проговорил маркиз.
– Именно к этому я и стремлюсь, – заверила его Друзилла. – Выслушай же меня.
– Я готов, – сказал маркиз, усаживаясь в углу кареты и вытягивая ноги.
Хотя Друзилла и не подозревала об этом, он прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не выпустить наружу свою ярость и не начать колотить кулаками в стенку. От отчаяния ему хотелось все крушить и ломать.
Друзилла посмотрела на него. Да, действительно, даже в гневе он очень красив – стройная фигура, утонченные, почти классические черты лица, совершенная линия лба, обрамленного густыми волосами, делали его неотразимым, и никакая женщина – Друзилла ни на минуту не усомнилась в этом – не смогла бы устоять перед ним. Кроме того, во всем его облике присутствовало нечто необузданное, своего рода бесшабашность, эдакое удальство, с сотворения мира всегда привлекавшее женщин.
– Итак, – прервал затянувшееся молчание маркиз, – что ты хочешь предложить: чтобы мы отправились в Китай или чтобы с гордым безразличием отдали себя на растерзание шушукающейся и хихикающей толпе, поджидающей нас в Лондоне?
10 
