57 
– Вы чрезвычайно добры, миледи, – сказал он. – По правде говоря, я и сам очень доволен, что все прошло без сучка и задоринки.
– В самом деле, – согласилась Друзилла.
Они направились в глубь холла. Неожиданно Друзилла увидела, что господин Хэнбери держит в руке маленький кожаный футляр. Она в изумлении уставилась на него, потому что это был тот самый футляр, который господин Хэнбери накануне открыл в ее присутствии и в котором лежал перстень, присланный герцогиней. Заметив ее взгляд, он слегка смутился.
– Простите меня, миледи, но я не рассчитывал застать вас, – сказал он. – Я принес этот перстень, чтобы отдать его на хранение управляющему его светлости. – Друзилла ничего не ответила, и он продолжил слегка извиняющимся тоном: – Вы сочтете это непростительным упущением с моей стороны, особенно после тех любезных слов, которые вы сказали в мой адрес, но я совсем забыл про него. Когда вчера утром я выезжал из дому, я собирался захватить его с собой в Карлтон-Хаус и при удобном случае передать господину маркизу, но, к своему стыду, я совершенно забыл об этом. Я чувствую себя очень виноватым и надеюсь, что ваша светлость меня простит.
Друзилла посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Вы хотите сказать… – спросила она, запинаясь, – что… не передали его светлости… кольца, присланного… герцогиней?
– Увы, это так, – признал господин Хэнбери. – К несчастью, я положил футляр в карман и обнаружил его лишь прошлой ночью, собираясь ложиться спать.
По его тону Друзилла сразу догадалась, что он сделал это намеренно. Безусловно, он знал о связи маркиза с герцогиней и специально решил отдать ее подарок лишь после свадьбы. Он действовал из самых лучших побуждений, но сейчас, как школьник, попавшийся на какой-то проделке, он был смущен и стыдился своего вмешательства.
– Но я… ничего не понимаю, – тихо сказала Друзилла. – Вчера я сама видела на пальце маркиза… перстень с изумрудом.
– Ну разумеется, миледи. Это было обручальное кольцо Линчей. Согласно обычаю глава семьи всегда надевает его в день своего бракосочетания.
– Но это был перстень с изумрудом, – настаивала Друзилла.
– В фамильном кольце Линчей гораздо более ценный камень, чем этот, – сказал Хэнбери, показывая на футляр. – Он принадлежит к той же коллекции изумрудов, украшения из которых вы надевали на прием, устроенный ее светлостью на Керзон-стрит.
Увидев, что Друзилла внимательно слушает, господин Хэнбери продолжал:
– Изумруды Линчей, которые, как вы знаете, очень знамениты и представляют собой историческую ценность, были приобретены родоначальником династии, сэром Робертом Слоаном, который был одним из выдающихся деятелей во времена правления Елизаветы I. Они были частью трофеев, полученных им в результате захвата испанского галеона в Новом Свете. Когда он вернулся в Англию, то приказал сделать из них великолепный набор украшений для своей жены, а из самого большого и красивого камня он сделал перстень для себя. Он надел этот перстень в день своей свадьбы, и с тех пор каждый последующий глава семьи придерживался этой традиции.
«Так, значит, Вальдо не надевал кольца герцогини!» Друзилла не знала, произнесла ли она эти слова вслух или проговорила про себя. Все поплыло у нее перед глазами. Она не была уверена, испытывает ли она облегчение, смущение от своей ошибки или гнев оттого, что герцогине вновь удалось внести смуту в жизнь маркиза.
Но разве она могла знать, разве она могла предположить, что существуют два похожих перстня с изумрудами – один на пальце маркиза, второй – в футляре, который господин Хэнбери так тактично забыл передать маркизу, чтобы ничто не потревожило его в день свадьбы.
Она очнулась от своих мыслей и увидела, что господин Хэнбери смотрит на нее с легкой тревогой, опасаясь, что своим вмешательством вызвал ее недовольство. Она коснулась пальчиками его руки.
– Благодарю вас, – мягко сказала она. – Я вам очень признательна за все.
Она повернулась и направилась в библиотеку, дверь в которую была расположена в дальнем углу холла.
Это была длинная комната, выходившая окнами в небольшой сад, в центре которого весело журчал фонтан. Солнце, проникавшее в окна, освещало персидские ковры, стены, от пола до потолка заставленные книжными полками, и огромное зеркало в резной золоченой раме, висевшее над камином. Изящная французская мебель была привезена из Парижа одним из предков маркиза, который во времена революции был послом во Франции.
57 
