58 
Но Друзилла, глядя в окно отсутствующим взглядом, в смятении не замечала ничего. Она чувствовала лишь одиночество и пустоту.
Что она наделала, оттолкнув от себя маркиза? Безусловно, ее истерика во многом объяснялась испытаниями, которые выпали на ее долю в прошлом. Но почему она не спросила его об этом проклятом кольце?
Тогда она убедилась бы, что ему ничего не известно о подарке герцогини!
Она понимала, что отчасти ею двигал страх перед близостью с мужчиной, но, если это было неизбежно, она предпочла бы, чтобы этим мужчиной был Вальдо, а не кто-либо другой.
Она вспомнила, как преданно обожала его, когда они были детьми. Неужели он так сильно изменился? Неужели было необходимо угрожать ему пистолетом, чтобы он оставил ее в покое?
В полном отчаянии она пришла к выводу, что снова оказалась в безвыходной ситуации.
«Идиотка, идиотка!» – казалось, мирно тикающие на камине часы снова и снова повторяли это слово.
Какая же она была идиотка! Ну почему она не попыталась выяснить правду, вместо того чтобы устраивать бурную сцену?
Дверь позади нее открылась, она с надеждой обернулась, но обнаружила, что это всего лишь мажордом.
– Его светлость просил передать вам…
– Передать? – вырвалось у Друзиллы. – Так он еще не вернулся?
– Нет, миледи. Его светлость просил передать, чтобы вы не дожидались его. Карета уже у крыльца, и вы можете выехать прямо сейчас. Он последует за вами в своем фаэтоне и будет ждать вас в «Короне и Перьях» – это маленькая придорожная гостиница милях в трех от Линча. Затем вы сможете вместе проследовать к тому месту, где вас ожидает торжественная встреча.
Друзилла судорожно глотнула воздух. Ей хотелось закричать, что она не отправится в Линч без маркиза, что она не позволит так унижать себя в глазах прислуги, но она понимала, что, если сейчас откажется ехать, это только ухудшит дело.
– Я сделаю так, как хочет его светлость, – тихо сказала она.
– Я распорядился, чтобы для вашей светлости приготовили бокал вина и сандвичи, – учтиво проговорил мажордом. – В «Короне и Перьях» вам, несомненно, подадут легкую закуску, но, может быть, ваша светлость соблаговолит отведать что-нибудь сейчас.
Друзилла понимала, что он хочет сделать ей приятное, поэтому, чтобы не огорчать его, она пригубила вино и взяла с тарелки один из сандвичей. Ей казалось, что она не в состоянии проглотить ни кусочка, но она вынуждена была делать вид, будто ничего не произошло, и ее нимало не волнует тот факт, что первую брачную ночь ее муж провел вне дома.
Наконец со сборами было покончено. Друзилла спустилась к выходу и увидела, что у дверей дома стоит карета, а дорожка, ведущая к ней, застлана красным ковром. Карета, купленная маркизом совсем недавно, была рассчитана на большую скорость, в нее была впряжена четверка лошадей, которыми маркиз обычно любил править сам.
Сейчас же на козлах сидели два кучера, одетые в элегантные крылатки и шляпы с высокими тульями. Рядом на великолепных лошадях гарцевали два грума в напудренных париках, желто-голубых ливреях и начищенных до блеска сапогах. Вся процессия выглядела очень внушительно.
Сидя в карете на мягких подушках, укутанная в накидку из горностая, Друзилла чувствовала себя очень одинокой.
Когда кавалькада тронулась в путь, мажордом и лакеи, стоявшие на крыльце, почтительно склонили головы. Друзилла была уверена, что за ними с любопытством наблюдают из окон всех близлежащих домов. Вскоре они уже выехали на дорогу, ведущую в Дувр. Карета мчалась с большой скоростью, и Друзилла стала прикидывать, как скоро маркиз сможет нагнать их в своем фаэтоне.
Безусловно, фаэтон мог развить значительно большую скорость, но, чтобы приехать в «Корону и Перья» одновременно с ними, маркиз должен выехать не позднее чем через три четверти часа.
«Возможно, он вовсе не торопится увидеться со мной», – с горечью подумала Друзилла.
Может быть, маркиз хотел наказать ее, заставив ждать в убогой придорожной гостинице, пока он соблаговолит покинуть свою любовницу, с которой он, вне всякого сомнения, провел ночь.
Друзилла закрыла лицо руками. Она с тревогой пыталась представить себе, что ждет ее в будущем.
Ей хотелось поскорее увидеть маркиза, и в то же время она боялась прочесть в его глазах гнев и презрение, как это было прошлой ночью.
Они ехали уже больше часа, местность вокруг была совершенно пустынной, нигде не было видно признаков человеческого жилья. Неожиданно, без всякого предупреждения, раздался возглас, и карета резко остановилась.
58 
