очень нудно 
27 
Одно время я получала тридцать фунтов в неделю, а потом появился ваш дядя, и я поняла, что выдохлась, что сцена меня больше не интересует. Я выступила еще несколько раз, но все пошло иначе — сердце мое было уже в другом месте. К тому же мы путешествовали, и ни один агент не станет интересоваться тем, кто сегодня готов участвовать в спектакле, а завтра нет. Еще глоток портвейна?
Я покачала головой.
— Нет, спасибо, — сказала я. — А теперь я хочу кое-что спросить у вас. Рассказывал ли вам дядя Эдвард о тех, кому был неприятен? Были ли у него враги?
— Сколько угодно, — ответила Рози. — В политике без врагов не обойтись.
— Но сам он говорил о них? — настаивала я. — Особенно о ком-нибудь, кто желал убрать его со своего пути? И не только о каких-то конкретных людях… ведь в последние военные месяцы могут действовать организации или тайные общества, настроенные против дяди?
Рози потерла лоб.
— Дайте подумать, — проговорила она. — Да, в последние месяцы он кое-кого упоминал. Но кого? Какой-то человек устраивал ему неприятности возле Глазго.
— Возле Глазго? — повторила я.
— Да, так и было, должно быть, потому, что он говорил о том, что ему-де надо ехать в Шотландию, а я не хотела отпускать его, потому что там особенно частые налеты. Да, именно так, какой-то человек возле Глазго.
— А поточнее не можете вспомнить? — спросила я. — Может, вспомните имя этого человека?
— Увы, моя вина, — проговорила Рози. — Эдвард называл его имя, но, по правде сказать, дорогая, я не старалась запоминать подробности. Ваш дядя говорил в моем присутствии о многом, и я понимала, что он проясняет эти предметы для себя самого, так сказать, раскладывает по порядку, но не для меня — для себя самого. У него была такая привычка — думать вслух, и он любил говорить: «Рози, наш дом — единственное место, где я осмеливаюсь думать. Слишком опасное занятие теперь, когда я стал такой важной персоной. Я могу выдать тайны правительства, после чего меня расстреляют в Тауэре». Он всегда бы большим шутником, ваш дядя.
— Но попробуйте вспомнить! — пыталась я настоять на своем. — Это очень, просто ужасно важно, чтобы вы вспомнили имя этого человека.
— Ну, хорошо… — произнесла Рози, а потом вдруг хлопнула в ладоши и воскликнула: — Вспомнила! Москито или что-то в этом роде.
— Итальянское имя, — заметила я.
— Вполне возможно, — согласилась она. — Помню, что тогда оно показалось мне забавным. Да, я уверена, его звали Москито.
Имя и мне показалось странным, но больше узнать что-либо от миссис Хьюитт я не смогла. Мы проговорили еще полчаса, и в какой-то момент мне пришло в голову, что в этот дом мне еще предстоит вернуться.
— Я непременно загляну к вам еще раз, — пообещала я.
— Буду рада, — отозвалась она. — Уж и не знаю, как вы ободрили меня.
Я покинула квартиру миссис Хьюитт несколько озадаченная — мой любимый дядя Эдвард предстал передо мной с неожиданной стороны. Интересно, представляет ли мама, каким на самом деле был ее брат, или только я на всем белом свете сумела увидеть в нем ее глазами неуемного авантюриста; глазами Питера Флактона — блестящего, даже революционно настроенного политика; и глазами Рози — любящего мужа, ценящего свой семейный уют.
Однако Рози открыла мне не только новую сторону характера моего дяди. Похоже, что она дала мне ключ к тайне его убийства. «Москито» и «Глазго» — это было немного, но все же лучше чем ничего. И кто знает, куда может привести меня этот след?
Глава седьмая
Питер заметно разволновался, когда я поделилась с ним полученной информацией.
— Глазго! — воскликнул он. — Тот самый секретный завод, о котором я упоминал, расположен как раз возле Глазго.
— Ну, тогда вполне очевидно, что люди, убившие дядю Эдварда, вскрыли сейф для того, чтобы узнать все о новом изобретении.
— Похоже на то, — согласился он. — Естественно, в том случае, если миссис Хьюитт направила нас по правильному следу. Кстати, а почему вы решили встретиться с ней?
Я рассказала ему о том, что видела ее на улице в ту самую первую ночь после моего приезда и после на похоронах.
— А вы знали о ней? — спросила я Питера.
Он явно смутился.
— Ну, так или иначе, все знали о ней, и, хотя я никогда не говорил на эту тему с вашим дядей, полагаю, он не сомневался в том, что мне известно, где и с кем он проводит большую часть своего свободного времени. «Если я буду вам нужен, звоните мне по телефону Вестминстер 902», так говорил он мне, не вдаваясь в подробности.
27 
